Очаровательная плутовка
Шрифт:
Бэк отстранил руку Флетчера, которую тот было протянул, чтобы помочь приятелю вскарабкаться по лестнице. Он не выносил любых действий, напоминающих ему о его увечье.
— Она нянчится с ними, Флетч. А ты говоришь об этом так, как будто она приходит к больным с целью снять с них мерки для гробовщика, — сказал Бэк, поднявшись на крыльцо.
Он ненадолго остановился, пытаясь стряхнуть дорожную пыль со своего черного пальто. Пыль, впрочем, ненадолго взлетала в воздух, но тут же снова оседала на дорогую ткань.
— Помни, Флетч, ты обещал быть великодушным! Только представь,
Флетч спокойно ждал, пока его друг закончит приводить себя в порядок и будет готов войти в дом.
— Ах, простите меня, прошу вас. Мне действительно не хотелось бы задеть чувства старого Лезбриджа. Я знаю его с детства и искренне привязан к этому человеку. Но я не так тонко организован, как вы, друг мой. Видимо, мне очень понадобятся ваши мудрые советы, чтобы, не дай бог, не внести разлад в нежные чувства моего дворецкого к моей родной тетушке. И я должен быть чрезвычайно благодарен вам за помощь, не так ли?
— Ха-ха, вам нужны мои советы! Неужели только так вы смогли понять, что нам было совсем неплохо в Лондоне как без тетушки, так и без зануды Лезбриджа, — фыркнул Бэк.
— Не знаю… Но я твердо уверен, что должен был покинуть Лондон. Возможно, мне стоило оставить тебя там, чтобы ты остыл немножко и имел бы возможность тренировать свое остроумие на ком-нибудь еще.
— И это говоришь мне ты, Флетч? Ты провел в Лейквью всего час и уже строишь планы, как бы свести всех его жителей с ума!
— Интересная идея, Бэк. Признаться, об этом я еще не думал, но если ты настаиваешь… — Флетчер пожал плечами, беря Бэка за руку. — Может, ты и прав, ты ведь у нас всегда прав, не так ли? Да, я обещал быть хорошим. Но один-единственный взгляд на желтый салон, вернее, на ту комнату, которая когда-то была желтым салоном, перечеркнул все мои благие намерения.
— Что случилось с желтым салоном? — почти вскрикнул Бэк. Он был явно встревожен и поторопился скорее войти в дом.
— Когда я оставил Лейквью три месяца назад, чтобы подготовить к твоему прибытию квартиру в Лондоне, здесь все было в порядке и желтый салон был желтым салоном.
Флетчер криво улыбнулся, отчего на его щеках появились неглубокие ямочки.
— Думаю, все действительно было в порядке, когда ты уезжал. Скорее всего, именно потому, что желтый салон был еще желтым.
— Что? — Бэк замер на месте, будто парализованный.
— Да-да, ты можешь сам посмотреть. Ведь это был прекрасный желтый цвет, такой мягкий, глубокий и как будто сливочный. Он очень успокаивал. Это моя любимая комната в доме, и ты знаешь, сколько сил я потратил, оформляя салон. Но теперь он вдруг стал фиолетовым! Я ненавижу этот цвет. Это еще не все. Я ненавижу белые столы из слоновой кости! Я ненавижу их даже больше, чем фиолетовые стены. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня, что может вывести меня из себя, я точно знаю, что ему ответить: фиолетовые стены и белые столы из слоновой кости. Я вернулся домой, надеясь найти покой и отдых. Мое сердце рвалось сюда пять долгих лет, я всегда хранил в памяти образ комнаты со стенами сливочно-желтого цвета.
Бэк, рот которого открылся от изумления еще в самом начале речи Флетчера, рванул в желтый салон. Он шел так быстро, как это позволяла его негнущаяся нога, от чего все его движения выглядели особенно смешными. Его глаза выскочили из орбит, когда он увидел комнату, о которой только что говорил Флетчер.
— Боже милостивый, — простонал Бэк, — она все-таки это сделала. Ненормальная женщина! Да, она это сделала.
Ситуация становилась все интереснее, по крайней мере с точки зрения Флетчера.
— По моему, тебе есть что мне сказать, дорогой друг, не так ли?
Флетчер положил руку на плечо Бака, и теперь оба они могли стоять в дверях, любуясь произведением рук тетушка Белльвилль.
— Я ведь не ослышался. Ты знал, что тетушка замышляет ремонт, не так ли? — сказал Флетчер подчеркнуто спокойно, отчего душа Бэка ушла в пятки.
— Э-э-э, она говорила об этом пару раз. Но так, вскользь, мимоходом. Кажется, она видела картинку подобного салона в одном из журналов и сочла это последним писком моды.
— Я еще задавался вопросом, а чувствует ли дорогая тетушка себя дома в Лейквью. Кажется, мне не стоило волноваться. Единственное, что меня теперь интересует, так это будет ли тетушка по-прежнему считать последнюю моду прелестной, когда мы перенесем все это к ней в спальню. Распорядись, Бэк, чтобы кто-нибудь сделал это как можно скорее.
— Но твоя тетушка, Флетчер, она же этого не переживет! Для нее будет страшным ударом, если ты не оценишь ее старания. Нет, ты не сможешь переделать салон, не разбив сердце бедной старушки.
— Ты сомневаешься в моих способностях справиться с собственной тетушкой? Я не смогу переделать салон, не обидев ее, я? Все знают о моем красноречии, дипломатических способностях и умении обходиться с женщинами. Никак не ожидал от тебя такого, Бэк. Полагаю, нам придется опять заключить пари.
— Я не уверен не в тебе, Флетч, — предупредил Бэк, — но ты ведь помнишь, что мне удалось немного разбогатеть, когда мисс Денхам решила выйти замуж за Винсента?
Скулы Флетчера слегка дрогнули. Бэк тут же понял свою ошибку и уже жалел о сказанном. Все худшее давно осталось позади, и Флетчер искренне желал счастья своему другу, графу Хавкрасту, однако осознание того, что он не смог получить расположение желанной женщины, было для него насколько неестественным, что смириться с этим он никак не мог.
— Я сожалею, Флетч, — тихо сказал Бэк.
— Сожалеешь? О чем ты, Бэк? Если ты имеешь в виду Кристину, ты должен помнить, что я не способен слишком долго страдать из-за женщин. К тому же она и Винсент созданы друг для друга. Я очень рад, что смог некоторым образом помочь ям скорее оказаться у алтаря. Однако если ты сожалеешь о слоновой кости, то с радостью принимаю твои извинения и готов заключить пари прямо сейчас. Да, и поторопись сделать хоть что-нибудь с этим салоном, пока моя нервы не расстроились окончательно.