Очаровательное самоубийство в кругу друзей
Шрифт:
Официант окинул восхищенным взглядом шикарную огненно-рыжую проректоршу и признался, что ему сегодня тоже несколько раз приходила в голову мысль о самоубийстве. Он даже поклялся, что размышлял о самоубийстве годами. Может, ему тоже можно попасть в эту компанию? Официант представился — его звали Сеппо Сорьонен. Он уверял, что с удовольствием совершил бы самоубийство, но только непременно вместе с Хеленой Пуусари. Может, им стоит где-нибудь уединиться, чтобы обсудить это дело? Полковник и Релонен, похоже, уже ушли.
Проректор Пуусари предупредила Сорьонена, чтобы он никому не рассказывал о семинаре самоубийц. Это собрание было тайным, и о
Сорьонен признался, что весь день на кухне тайком допивал спиртное из рюмок клиентов, а поесть не успел. Но причина его словоохотливости в другом. Просто по натуре он человек открытый и живой, поэтому незнакомые люди часто думают, что он пьян сильнее, чем на самом деле. Чтобы продемонстрировать свою искренность, Сорьонен поведал историю своей жизни: родом он был из Северной Карелии, поступил в университет, дважды был помолвлен, но до свадьбы дело так и не дошло. Почти год он изучал в университете гуманитарные науки, но школа жизни показалась ему более интересной. Он устроился редактором в «Новую Финляндию», работал в нескольких других газетах, потом несколько раз менял сферу деятельности и теперь трудился то там, то тут, но чаще всего — официантом на побегушках в «Певчих».
Сеппо Сорьонен признался проректору Пуусари, что он никогда не думал о самоубийстве и сказал это только для того, чтобы завести с мадам разговор.
Проректор Пуусари оценила честность Сорьонена, но попросила его покинуть ее и вернуться к своему столику. Самоубийство — серьезное дело, а не игрушка.
Сеппо Сорьонен уступил, но тут же пообещал проректору Пуусари свою моральную поддержку. Она ведь тоже думает о самоубийстве, как раз об этом шла речь в «Певчих». Сорьонен считал себя хорошим слушателем, и мадам могла бы открыться ему… Можно пойти куда-нибудь поговорить, а потом вернуться.
Хелена Пуусари сказала, что, если Сорьонен хочет помочь потенциальным самоубийцам, ему следует в 11 часов утра явиться на Сенатскую площадь. Там соберется много людей, нуждающихся в утешении. На этом она распрощалась с незадачливым ухажером и пошла спать.
После завтрака в отеле проректор Пуусари и полковник Кемпайнен отправились на прогулку по пустынным улицам июльского Хельсинки. Небо было безоблачно. Полковник предложил Хелене руку. Они прошли мимо вокзала к Круунухака, оттуда по берегу моря в направлении Катаянокка и около одиннадцати вышли на Сенатскую площадь. Там их уже ждали Релонен и несколько вчерашних знакомых.
К одиннадцати часам у памятника Александру II собралось больше двадцати участников семинара. Женщины и мужчины, молодые и старые. Но вчерашний азарт иссяк. У самоубийц были опухшие лица, У некоторых — черно-серого цвета, как будто они всю ночь работали в смолокурильне или участвовали в пожарных учениях. Глаза потухли. Группа молча обступила тройку организаторов. Атмосфера была гнетущая.
Ну, как дела? Не правда ли, прекрасное воскресное утро? — попытался завести разговор полковник.
Мы всю ночь не спали, — начал пятидесятилетний мужчина, который на семинаре представился Ханнесом Йокиненом, маляром из Пори. На его шее сидели больной водянкой мальчик и сумасшедшая жена, потерявшая память. Прискорбный случай.
Начали наперебой рассказывать, что случилось прошлой ночью. После приема в «Певчих» всех выставили на улицу, и большинство участников отправилось бродить по городу в направлении Хиетаниеми. Заодно решили совершить самоубийство,
Толпу разогнали, но пара десятков наиболее упорных отправились дальше вдоль берега моря.
Полные грустных мыслей, они слонялись по улице Пациуса, добрели до Мейлахти, а оттуда — на остров Сеурасаари. На берегу наткнулись на старое кострище и развели костер. Они долго сидели, глядя на языки пламени и распевая печальные песни. Наступила полночь.
Из Сеурасаари отправились на побережье Рам-саю и далее на остров Куусисаари. Кто-то предложил сходить в «Отаниемский Диполь». Ночной клуб, решили они, должен быть еще открыт, и там наверняка можно опрокинуть рюмочку. Вдобавок от «Диполя» рукой подать до Кейлалахти, где можно захватить главный офис нефтяной компании Neste, подняться на лифте на крышу и спрыгнуть в море. Ночью группой руководил молодой человек, тот, что предлагал вчера план с воздушными шарами.
В полночный час группа выказала решимость, достойную финских воинов, которые в шестидесятых задались целью положить конец сталинской и мировой революции. Правда, они не пели пролетарских песен, у самоубийц не было даже собственного флага. Но в остальном то, что произошло, было не менее мрачно…
План с захватом башни Neste мог бы и удаться, если бы по дороге в Куусисаари не подвернулся более заманчивый вариант. На Куусисарентие, 33 в гараже роскошного дома была приоткрыта дверь. Они заглянули внутрь. В просторном гараже стоял белый «Ягуар». Самоубийцы увидели в этом знак судьбы: можно закончить свои дни прямо здесь, в гараже! Только бы удалось завести «Ягуар»: выхлопных газов от его мощного мотора хватит на всех.
Решение приняли немедленно. Все двадцать человек втиснулись в гараж. Заперли двери, перекрыли вентиляцию. Молодежь во главе с идиотом из Котки, любителем воздушных шаров, стала ощупывать шикарный автомобиль, пытаясь его завести. Это оказалось нетрудно — в замке торчал ключ. «Ягуар» завелся с первой попытки. Звук был низкий, так урчат только Дорогие машины.
Тут парень из Котки предложил перед смертью сделать на шикарном автомобиле круг почета по городу. Но идею отклонили: прощальное катание могло привлечь внимание, а кроме того, в такой маленький автомобиль все желающие все равно не поместятся. И вообще, кража машины в качестве последнего земного деяния вызывала сильные сомнения, особенно у стариков и женщин.
Парень из Котки уселся за баранку и включил музыку. Это была печальная арабская мелодия, навевающая мысли об одинокой жизни в пустыне. Заунывный женский голос пропел одиннадцать песен. Музыка как нельзя лучше подходила к ситуации.
Выхлопные газы начали заполнять гараж. Свет выключили. Рокот мотора и арабские стоны смешались с тихими финскими молитвами.
Теперь никто не мог вспомнить, как долго они дышали газом, когда кто-то снаружи вдруг рванул двери, и в гараж ввалился охранник с овчаркой. Собака начала чихать и убежала. Охранник зажег свет и выругался…