Очаровательный Синий Чулок
Шрифт:
– Хорошо, я сейчас совершенно свободна, – легко произнесла она.
Кирилл не подбирал слов и не выстраивал фразы. Зачем? Ложь требует времени и нагромождения всевозможного мусора, правда – всегда проста. Его вина есть… погорячился… но каждый выбирает свой путь сам. Иди вперед, борись, будь честен, и опускать голову и смотреть в пол не придется.
Соня села на стул с одной стороны стола, а Комлев сел напротив. Тихо тикали настенные часы, книги замерли, стараясь не пропустить ни одного шороха, свет был тусклым, но густым и тяжелым. Минута, пусть пройдет минута… Они сидят и смотрят друг на
– Давайте знакомиться, – произнес Кирилл, мягко улыбнулся и посмотрел в карие глаза Сони. – Мое имя – Кирилл Андреевич Комлев. А вас как зовут?
Легкий озноб охватил ее тело, мурашки колючей волной побежали по коже. Он разгадал ее тайну, разгадал… И именно поэтому не выгонял – собирал, собирал по кусочкам картину. И собрал.
Соня не отвела глаз, наоборот, выстрелила в Кирилла ледяным взглядом. Да, он знает и поэтому предложил «познакомиться», но она не испугается, она ждала этой минуты вечность!
– Софья Филипповна Горчакова. – Ее голос прозвучал твердо.
– Вам двадцать семь лет, значит, тогда было около пятнадцати.
– Хорошо считаете, правильно.
– Что ж, говорите, зачем пришли. – Кирилл поднял голову и положил руки перед собой на стол ладонями вниз. – Как видите, я безоружен. – Еще одна улыбка скользнула по его губам и исчезла. – Вы напрасно ждете от меня зла, Соня. Поверьте, напрасно. Я не тот человек, который может причинить вам боль.
Кирилл замолчал. Сейчас в него полетят отравленные стрелы, но он не станет уклоняться. Пусть летят…
Ни одного звонка! Лора гневно швырнула мобильник на подушку, запахнула пеньюар, сходила в ванную комнату, нервно расчесала волосы и отправилась в кухню пить крепкий кофе. С момента ссоры прошло мало времени («а это ссора, а не расставание!»), и некоторое затишье даже нормально. «Нет, ненормально!» Стукнув чашкой о стол, нажав кнопку на кофеварке, Лора скрестила руки на груди и позволила себе приступ неуверенности. «А если он не выгнал Одинцову? А если интрижка с прислугой Кирилла… бодрит?! Была бы другая… но эта!»
А почему обязательно надо сидеть в обнимку с гордостью и отдавать своего мужчину какой-то нахалке и дуре? Лора вернулась в комнату, схватила мобильник и стала искать нужный номер. Однажды она звонила матери Кирилла – имела глупость поздравить ее с днем рождения (конечно, надо стараться, чтобы закрепить за собой территорию!), вот пусть Фаина Григорьевна и узнает, с кем ее сыночек проводит время. Уж она-то Одинцовой жизнь подпортит, можно не сомневаться.
– Здравствуйте, это Лора. Вам сейчас удобно говорить?
– Кто?
– Лора. Близкая подруга вашего сына.
В трубке сначала раздался непонятный шум, а затем надменный голос Фаины Григорьевны:
– Что вам угодно?
– Я должна донести до вас очень важную информацию. – Лора начала говорить официально, но нервы дрогнули, и появилась торопливость. – Мы с вами хотим, чтобы Кирилл был счастлив. Это нас объединяет. Но последнее время он ведет себя странно. Принял на работу гувернантку… Совершенно наглая особа! И, кажется, она собирается серьезно обосноваться в доме Кирилла. Вы понимаете, о чем
– Вот что я тебе скажу, милочка, – проговорила Фаина Григорьевна. – Все вы одинаковые. Пользуетесь занятостью Кирилла и не даете ему продохнуть! Да если бы такие, как ты, не путались у него под ногами, он бы давно женился на нормальной женщине! Из хорошей семьи и со связями! А нянька очень скоро окажется на улице! В этом можно не сомневаться! А теперь послушай меня внимательно. Если я тебя еще раз увижу рядом со своим сыном, то…
Лоре пришлось отнять трубку от уха, потому что Фаина Григорьевна уже не говорила и даже не кричала, а яростно орала изо всех сил, и из ее уст вылетали такие слова, которые наверняка стесняются произносить прожженные негодяи, отсидевшие в тюрьме значительную часть своей жизни.
«Элита и богема, мать твою», – ошарашенно подумала Лора и уставилась на мобильник, как на посылку из ада.
Когда родители Сони умерли, заботу о ней взял на себя старший брат, Никита. Ему уже тогда было двадцать три года, после института он устроился на хорошую работу и поддерживал, как мог. «Не горюй, малыш, прорвемся, – говорил он, – ничего уж не поделать, так случилось». И она старалась не расстраиваться, брать с него пример и держаться молодцом. Она же похожа на бабулю-актрису, значит, может придумать себе любые обстоятельства, поверить в них и сыграть нужную роль. Никита баловал ее, тащил в дом сладости, покупал вещи, которые не всегда подходили по размеру, но тем еще больше казались милыми. Заботился о ней по-настоящему. Старший брат, и этим все сказано.
Год пролетел, боль немного утихла. Никита организовал собственное дело, связанное с перевозками грузов, и медленно, но верно пошел в гору. Они стали жить лучше, появились мечты и планы. «До чего же ты красавица, – гордился он и добавлял, грозя пальцем: – Ты смотри там мне, никого не слушай!» Соня искренне смеялась, потому что никто ее не интересовал, хотелось просто ходить в школу, посещать театральный кружок и болтать с подружками по телефону.
Никита сам иногда приводил девушек, но редко. И это не мешало, лишь вызывало любопытство. Соня боялась, что он женится и оставит ее одну в пустой квартире – не будет близкого человека рядом, а иногда представляла, что он приведет жену к ним, и вроде все замечательно получится.
Еще через год Соня оценила свою красоту в полной мере. Она не могла этого объяснить, но какая-то внутренняя сила стала наполнять душу до краев. Или не в красоте было дело, а в тех героинях, которые оживали в ней, стоило «надеть маску» и выйти на маленькую школьную сцену. Потеряв родителей, Соня утратила покой и уверенность, но теперь потихоньку краски жизни возвращались к ней. Она расправила крылья, почувствовала свободу, поверила в возможность радости и счастья. Но однажды раздался требовательный звонок, перечеркнувший все. Соня сама открыла дверь. Подошла, щелкнула замком и открыла.