Очень быстро

Гут Этта

Давя в себе сейчас абсолютно несвоевременное раздражение на юнцов, ни себя, ни других не берегущих, Миха подошел ближе. Девчонка лежала, закинув на лицо согнутую в локте руку так, что были видны только губы — побелевшие и напряженно закушенные. Второй рукой она держалась за бок.

Миха огляделся в поисках какой-то информации или того, кто ее мог дать, и тут же получил все словно из воздуха. Неслышно появившаяся из-за спины Тамара сунула в руки планшет с бумажками, оформленными врачом со скорой.

— Предположительно травматический разрыв селезенки.

— Бля-я-я! — выдохнул Миха,

и с этого момента все понеслось очень быстро.

Сынка Княжича, у которого была раздроблена левая лодыжка и сломана левая же рука, обкололи обезболом, а потом и успокоительным, потому что он изволил бузить, узнав, что его поставили вторым в очереди. А вот девчонку после МРТ Миха велел прямиком переместить на операционный стол.

Коллеги переглянулись, но спорить никто и не подумал. Все понимали, что заезжий «починяла», спецом вызванный, чтобы лично прооперировать побившегося мажорчика, не зря матерился, услышав предполагаемый, а теперь и подтвердившийся диагноз: с такой травмой реально каждая минута на счету. Чуть проваландаешься — и пациент погибнет от кровопотери. «Вытечет», если определять ситуацию при помощи профессионального жаргона.

Наркоз, поставленный девчонке, уже начал действовать — светлые, вроде бы серые глаза стали туманными. А вот ее лицо целиком опять увидеть не получилось: к тому моменту, когда Миха помылся и сунул руки в поданные Тамарой стерильные перчатки, голову девушки уже «украшала» косо натянутая одноразовая «шапочка», а нос и подбородок скрывала маска для подачи закиси азота, который должен был помочь действию наркоза, вводимого уже непосредственно в вену, через капельницу.

Короче, все было как всегда, но Миха испытал редкую для хирурга, иной раз делавшего по несколько операций в день, потребность: захотелось увидеть не только место будущего разреза, но и человека, которого сейчас предстояло спасать.

— Все будет хорошо, — пообещал он девушке уже через свою, одноразовую стерильную маску.

Но та лишь глянула тоскливо и едва заметно качнула головой:

— Не будет.

Глава 1

Полгода спустя

Утро пятницы, начало очень короткого отпуска, мотоцикл и дорога…

«Идеально!» — внушая себе позитивный настрой, подумал Миха и крутнул ручку газа, ускоряясь.

Когда он еще только выбирался из города, то дергался, думал о делах, о Маринке, с которой разругался накануне, похоже, вдрызг. А потом… Потом позади осталось все. Включая вечно сильно занятого и, возможно, поэтому равнодушного ко всему, кроме работы, хирурга Михаила Ивановича Быстрова.

Теперь на дороге был только он — Миха, в байкерской среде известный как Быстро: Хомо сапиенс, мужчина, тридцати восьми полных лет, неженатый, хотя и неожиданно, еще в раннестуденческом возрасте, ставший отцом теперь уже взрослой дочери. Шатен. Глаза светло-карие. Характер нордический. Морда, если за ее выражением не следить специально, кирпичом. Мда.

В последнее время настроение было странным. Хотелось подняться на последний этаж родной больнички, раскинуть руки и кричать,

ловя ветер грудью. Хотелось бросить все и наняться судовым врачом, а то так и вовсе простым матросом (чтобы вообще никто не лез со своими анализами и долбаными рентгеновскими снимками) на какой-нибудь траулер в Находке. Хотелось выкрутить ручку газа до упора и бросить моц на встречку перед тяжелым грузовиком… Ну просто чтобы узнать, какими будут ощущения, когда последует удар, а после наступит боль и тьма… А то столько других кроил и шил, а сам-то все последние взрослые годы осторожничал, берегся, не позволял себе удали, блин, молодецкой.

Но вместо всего этого он просто каждое утро вставал и ехал на работу, с нее домой, а там жрать и спать…

— Скучный ты, Быстров, — сказала Михе во время последнего скандала Маринка, и ушла, хлопнув дверью.

Но Миха просто не знал способа быть каким-то особо «не скучным». Какие тут «нескучности», если ни на что тупо не хватало времени? В студенческие времена после занятий в институте и профильных кружков для особо упертых и увлеченных, которые вели крутые хирурги-практики в главной городской больнице, он впахивал санитаром в морге. Ну просто чтобы не сдохнуть с голоду в чужом огромном городе, куда приехал поступать. Да и потом, когда устроился на работу в Скорую, тоже все было как-то так, что не до вывертов, которые, наверно, могли бы попасть в Маринкин формат «не скучно»…

Многие Михины приятели по увлечению байками были убеждены, что свою кликуху он получил по фамилии и, конечно, из-за хобби — ну понятная же аналогия: мотоциклы и «Быстро». О том, что когда-то он реально гонял, Миха никому говорить не хотел, а потому никого ни в чем не разубеждал, хотя на самом деле приклеилось прозвище к нему совсем не во времена мотогонок, а как раз тогда, в Скорой.

От нервов, если случай требовал не тянуть и с принятием решения, и с темпами доставки больного в стационар, Миха принимался повторять: «Быстро! Быстро! Быстро! Надо очень быстро!»

— Жакоб, очень быстро? — поинтересовался как-то в ответ новый водитель Скорой, и это неожиданно и по совершенно непонятной причине оказалось так смешно, что ржали всю дорогу до больнички.

Ржал водитель, торопливо смахивая с глаз слезы, чтобы никуда не впендюриться с учетом скорости, на которой летел. Ржал сам Миха и его фельдшер — уже немолодая полная женщина с убийственным сочетанием имени и фамилии Фредерика Пронкина, и, что характерно, ржал вроде как приладившийся помирать пациент. Потом он, найдя Миху, очень его благодарил. Сказал: «Кажись, только из-за этого самого гомерического ржача и выжил».

Случалось талдычить что-то вроде того «Жакоба» и сейчас, но уже реже. То ли нервы покрепче стали, то ли опыта прибавилось. А вот кликуха как-то незаметно переползла из рабочих буден в байкерские расслабоны, прижившись еще и на небольшой нашивке, которую Миха торжественно заказал себе после того, как его приняли в первый в его жизни мотоклуб.

Там он, впрочем, не задержался, и теперь на спине его косухи красовалась скупая надпись «No club — free rider», а по центру теперь натуральной мишенью сиял красный медицинский крест, обрамленный двумя краткими, как выстрел, словами: «очень» и «быстро».