Очень опасная игра
Шрифт:
На двадцати футах огонь совсем потускнел, но я продолжал снижаться, и это стоило мне больших усилий. С одной стороны, мне хотелось держаться повыше, чтобы лучше видеть ориентир, но я должен был целиться ближе, чем в прошлый раз, и сесть точно на огонь. За ним уже ничего не было видно. Ничего.
Когда самолет опустился до десяти футов от верхней кромки тумана, огонь стал едва заметен. До него оставалось ярдов пять — десять. Пока все шло как по маслу. Я снова убрал газ и стал понемногу задирать нос.
Неожиданно кабина показалась мне такой
Огонь оставался единственным живым существом в этом мире и стал похож на угасающие угольки. Стрелка указателя скорости упала почти до нуля. Поплавки погружались в туман, а он клубился, пенился, обтекал их и уносился прочь. Туман поднимался, и вот уже винт самолета стал крошить его на кусочки. Огонь исчез.
Я остался один и падал в никуда. И я стал частью этого «никуда», находился внутри него. Мне захотелось вернуть машину назад, взреветь мотором, чтобы почувствовать биение жизни моей машины. Мне не хотелось умирать в тишине.
Сквозь туман начал пробиваться свет посадочного огня. Он был чересчур расплывчатым, чтобы служить ориентиром, но быстро становился все более и более ярким. Высоко, слишком высоко. Я потянул штурвал, и он задрожал в моих руках. Скорость была на пределе. Огонь вспыхнул ярче и оказался совсем близко, и я увидел за ним рябь на воде. Внезапно все встало на свои места. Подо мной появилась плоскость, и теперь я знал, где нахожусь.
Высота четыре фута — слишком высоко. Я толкнул штурвал вперед и взял немного на себя, и мой «Бивер» опустился на два фута ниже. Штурвал снова начал вибрировать, я опять потянул его на себя. Полет закончился, послышался легкий всплеск воды, и поплавки коснулись поверхности озера.
Все кругом заволокло туманом. Меня окружала мутная пустота, но теперь все было иначе, я снова был на земле. Второй огонь вспыхнул, стал ярче и уплыл назад, и я стал ждать, когда «Бивер» закончит свой пробег.
Мы слегка покачивались на волнах, возникших при посадке. Мотор принялся чихать и не мог сократить пробег машины, но в эту минуту я наслаждался тишиной.
— Да, — тяжело вздохнул Джад за моей спиной, — да.
— Добро пожаловать в Россию, — сказал я.
— Да, — повторил он и вдруг весело добавил: — Мне пришлось пережить довольно неприятные минуты.
— Это лишь слабое подобие моих переживаний, приятель. Я сейчас как выжатый лимон.
— Ты знал, что потеряешь огонь из виду?
— Да. Это было необходимо, если я снова собирался найти его в нужном месте.
— Не зря тебя хвалили в Лондоне.
— Неужели меня еще ценят?
— Там сказали, ты — лучший из всех, кого они знают.
— Только недостаточно морально устойчив, не так ли?
Он промолчал.
— Когда совершишь множество подобных вылазок, — заметил я, — возникает желание ощутить уверенность, что люди, посылающие тебя на такие задания, представляют, что они делают. Поэтому невольно становишься нетерпеливым к чужим ошибкам. А сидя в Лондоне за
Джад снова ничего не ответил. Я прибавил газу и повернул на курс триста десять градусов, чтобы, как мне казалось, направить «Бивер» параллельно берегу. Вдруг с правого борта из тумана выплыл крошечный мысок. Я подал машину в сторону и вернулся на прежний курс. Теперь из тумана показался плоский серый берег, я сбросил газ, левый поплавок чиркнул по камню, но не настолько сильно, чтобы получить пробоину.
— Теперь нужно удостовериться, что нет засады, — заметил я.
Джад сгорбился у открытой двери с пистолетом в руке.
— Если человек появится не один, немедленно уноси ноги, — приказал он.
— А ты сразу стреляй.
От удара о камень «Бивер» развернуло бортом к берегу, казавшемуся пустынным. Я стал различать темные расплывчатые силуэты деревьев: туман, словно вода, струился между ними. Это был мертвый, бесцветный мир, подобный дну озера.
Мотор работал с перебоями, напоминавшими кашель курильщика. Мне было холодно и очень хотелось иметь в руках оружие.
На берегу появилась одинокая фигура.
Джад подался вперед, напряженно всматриваясь в туман.
Человек на берегу крикнул:
— Все в порядке, Джад!
— Слава Богу, — сказал он и выпрямился. — Можешь причалить к берегу?
— Не хочу оставлять следов. Найди веревку и закрепи ее где-нибудь.
Я выключил двигатель, и мир наполнился тишиной.
Джад с веревкой в руке вылез на поплавок, обмотал его вокруг стойки и шагнул в воду. Она доходила ему до колен. На полпути к берегу он повернулся и позвал меня.
— Иду, — буркнул я, отстегивая ремни, и пошел в хвостовую часть самолета.
Глава 25
Когда я побрел к берегу, они уже привязывали конец веревки к дереву, а затем направились по берегу ко мне. Я дал им выйти на открытое место ярдах в пятнадцати от меня и достал из-за спины руки.
— Оставайтесь на месте, ублюдки. Я держу в руках дробовик двенадцатого калибра, и вы у меня на мушке.
Они остановились.
— Руки вверх, бросай оружие.
— Ну, мистер Кэри, это совершенно излишне, — сказал Джад.
— Неужели? А мне казалось, что я просто развлекаюсь. А ну бросай оружие, Джад.
— Он у меня в кармане.
— Тогда достань его. Меня это не волнует. Ты им размахивал весь вечер, собираясь воспользоваться при необходимости. Считай, такая надобность возникла. Ну, поживее. До сих пор ночь была слишком тоскливой.
Джад медленно повел рукой, очень осторожно вытащил пистолет из кармана и бросил у своих ног.
— Просто замечательно, — заметил я и вышел на берег, держа на прицеле эту парочку, смахивавшую на плакат, посвященный набору в армию.
Они продолжали стоять в нескольких футах друг от друга. Я сделал знак отойти и не стал представляться новому участнику событий, потом нагнулся и поднял оружие Джада.