Очень плохой босс
Шрифт:
— По всем вопросам, в том числе и личного характера, директор принимает только по предварительной записи, — упрямилась Лидочка.
Блондинка, усмехнувшись, покачала головой. А потом сказала совершенно неожиданное:
— Полагаю, для своей невесты он сделает исключение.
— Что? — моргнув, переспросила Лидочка.
Сердце в груди дёрнулось и сжалось в тугой болезненный комок. На мгновение спазмом сковало горло так, что даже вдох не сделать.
Но потом я подумала — да ну! Что за глупости она несёт? Какая ещё невеста?
В приёмной воцарилась тишина. Все уставились на гостью, которая со снисходительным видом взирала на Лидочку.
А потом как по команде все наши посмотрели на меня. Посмотрели обескураженно и с такой невыносимой жалостью, что захотелось крикнуть им всем, смеясь: Да вы что?! Это же ерунда! Не надо на меня так смотреть.
И тут открылась дверь директорского кабинета, и в приёмную вышел Илья. Весь такой серьёзный, мыслями в делах… Я уж было подалась к нему, хотела сказать шутливо: «А вас, Илья Сергеевич, уже почти женили, пока вы там у себя сидите».
Но он, увидев женщину, застыл, сразу и так резко изменился в лице. С минуту смотрел на неё молча. И тогда меня пронзила до боли ясная мысль — женщина не соврала…
Надо было немедленно уйти, надо было хотя бы попытаться сохранить лицо и чувство собственного достоинства. Но я продолжала стоять и смотреть на них во все глаза и не могла даже сдвинуться с места, словно превратилась в каменный столб.
— Лена? — глухо произнёс Илья. — Ты как здесь оказалась?
— Прилетела из Москвы, — улыбнулась она. — И прямиком из аэропорта к тебе.
Женщина сняла очки. И правда — она была красива.
Илья пропустил её в свой кабинет, зашёл сам. Дверь закрылась.
63
На негнущихся ногах я вернулась к себе. Тяжело опустилась в кресло. В ушах так и стоял её голос: невеста. Эта сцена в приёмной — даже не пощёчина. Это удар наотмашь. И наповал…
Казалось, будто внутри меня выключили свет и забрали всё тепло. И теперь я как заброшенный дом, тёмный, пустой, холодный, в котором нет ничего живого, лишь сквозняки гуляют и скрипят доски.
В голове всё никак не укладывалось: она — его невеста. А я тогда кто? Просто интрижка, ни к чему не обязывающий роман, чтобы скрасить год в «ссылке»? Хороший секс и ничего больше?
От этого хотелось выть в голос, но надежда всё же трепыхалась: зачем тогда он столько всего для меня делал? Разве так стараются для человека, который ничего не значит? Ведь нет же!
Может, и нет, включалась жестокая логика. Может, я и значу что-то, но Лена значит больше. Её он назвал своей невестой, а мне сказал: «Вот уеду, а ты останешься».
Теперь мне стало ясно, почему он всегда мрачнел и замыкался, стоило затронуть подобные темы. И стало ясно так же, почему он никогда не говорил о своих чувствах, почему
Сам факт, что у Ильи, оказывается, есть какая-то другая, причиняло невыносимую боль, но то, как я это узнала — просто убивало…
Почему он не сказал об этом раньше? Зачем дал поверить, что я у него единственная? Зачем позволил привязаться к нему?
Прошло почти сорок минут, а я всё сидела и бессмысленно пялилась в погасший экран монитор. Из этого оцепенения меня вывел звонок. Я ответила на автомате, но едва ли понимала, что от меня хотел звонящий и кто это был вообще. Кажется, кто-то из гендирекции. Потом выясню.
Так, нужно собраться! Попросту выкинуть эти мысли, заглушить боль и с головой уйти в работу. Работа всегда помогает в такие моменты.
Ну, соберусь сейчас, а потом? А что будет со мной вечером, когда приду домой? А завтра? А в выходные? Как жить без него потом?
"Ксюша, — сказала я себе, — тебе всего тридцать, а ты коммерческий директор. Директор! Ты мечтала об этом и достигла этого. Сама же всегда считала, что карьера важнее. И вот, мечта сбылась. Так пусть тебя это греет".
Чёрт, не помогло, не грело…
А ведь всякий раз, когда я об этом думала, меня обуревал восторг. Теперь же накатила тоска: без него мне и всё остальное не в радость. Он предал меня, обманул, ну, во всяком случае ввёл в заблуждение, а мне без него плохо. И ведь я всего час без него, а мне уже так невыносимо…
Снова позвонили. На этот раз я вела разговор более осмысленно, хоть и через не могу. Это был директор местного филиала Почты России. Сказал, что звонил Крамеру, но того нет на месте. А вопрос безотлагательный, с документами какая-то загвоздка, приехать нужно…
— Я приеду. По доверенности я имею право подписи. А Илья Сергеевич действительно занят.
Никуда ехать, конечно, не хотелось, но и на месте сидеть было невозможно. Иначе я же просто с ума сойду.
Я позвонила водителю, чтобы приготовился к выезду, подправила макияж (как ни крепилась, а всё же немного всплакнула и под глазами слегка размазалось), взяла папку с документами и вышла в приёмную.
— Илья Сергеевич ушёл со своей… посетительницей, — сообщила Лидочка деликатно, щадя мои чувства. — Сказал, что сегодня его уже не будет.
Сглотнув подступивший ком, я кивнула и, изо всех сил стараясь быть стойкой и выдержанной, произнесла:
— Я еду на встречу с Почтой. Когда вернусь — не знаю.
Чёрт, Лидочка смотрела на меня с такой жалостью, что у меня сразу предательски защипало в глазах. Нет, нет, только не здесь! Я быстро, даже стремительно, покинула приёмную.
Встреча с директором Почты прошла ни шатко ни валко. Он жаловался, что сроки доставки уведомлений должникам слишком сжатые, они не успеют.