Очень полезная книга
Шрифт:
— С…спасибо, Энге, ах-х, если бы не ты!.. — шипя от боли, поблагодарил снурл своего спасителя. И Ивану подумалось, что на самом деле парень не так плох, как кажется со стороны. Да, изнеженный, да, неприспособленный. Однако сохранять присутствие духа умеет не хуже остальных, а собственные принципы, пожалуй, даже лучше. Во всяком случае, он, Иван, в подобной ситуации не вежливость соблюдал бы, а матом ругался от боли. Снурлу тоже было больно, больно до слез, которых он даже не пытался скрывать. Однако воспитание взяло верх даже в самую трудную минуту! «Уважаю, черт
Местность остывала удивительно, неестественно быстро, в природе такое невозможно. Четверти часа не прошло, и о камень, послуживший причиной ожогов, эти самые ожоги уже можно было охлаждать. Влек стоял на четвереньках и скулил. Его не торопили, пусть лечится, как может.
— Надо же, чуть заживо не поджарились! — Иван сполз с камня и принялся слоняться вокруг, изучая обстановку. Она его ох как не радовала! Жесткая ползучая трава, росшая меж камнями, выгорела дотла, ни былинки не уцелело. Про уютные ночные костерки можно было забыть. — Вот чертовщина! Болотный газ, что ли, горел?
— Какой там газ! — откликнулся Кьетт с другой стороны камня. — Чистая магия была! Какой-то выброс случился. Интересно, вся Пустошь горела или только наш участок?.. — Тут он снова взгромоздился на камень, тронул снурла за плечо:
— Болимс, а хочешь, я попробую тебе руки исцелить?
— А ты умеешь? — Снурл вскинул на него глаза, полные страдания, надежды и недоверия.
— Ну не то чтобы очень… Иногда хорошо получается, иногда — никак. Но попробовать-то можно? Что мы теряем, в конце концов!
— Давай! — с отчаянной храбростью кивнул снурл, протянул вперед распухшие ладони и закрыл глаза.
…Кое-что они все-таки потеряли. А именно — привычный внешний вид. Болеть руки перестали, от водянистых пузырей не осталось и следа. И то сказать, какие пузыри могут быть на чешуе? Очень мелкая, блестящая, отливающая радугой, она покрыла ладони целиком, включая внутреннюю поверхность пальцев. На гибкость их она не повлияла, движений не стесняла абсолютно, но снурла это мало утешало.
— Ой! — сказал он сдавленно. — Ой! Ты нарочно, да?!
— НЕТ!!! Клянусь!!! Ре-Веденаром, Ригендом, кем хочешь — я не хотел!!! — Горе-целитель был в ужасе. — Оно само! Даже не знаю, как получилось! Наверное, это заклинание, там в формуле есть: «уползи змеей, боль-страдание»!
— Ну и что вы тогда страдаете оба?! — поспешил вмешаться Иван, пока дело не дошло до новых слез, и как бы не только снурловых — очень уж несчастный и перепуганный вид был у нолькра. Конечно, раньше за ним подобного не водилось, но мало ли! Как-никак двойной стресс, а Кьетт — парень совсем молодой, впечатлительный… — Уползла боль? Вот и прекрасно! Это главное! А то подумаешь, чешуя на руках! Невидаль какая! Змеи вон с ног до головы в чешуе живут, и ничего, не жалуются! Скажи спасибо, не шерсть выросла!
— Да! — с чувством согласился Болимс Влек. — Шерсть — это было бы гораздо хуже!
— У змей нет рук! — прошептал Кьетт так скорбно, будто это имело какое-то значение.
— У
— Ну что ты, Энге? Я совсем не обижаюсь, честно! Так мне гораздо лучше! Подумаешь, блестит немного — ерунда! Дома схожу к хорошему магу, он все исправит. Зато не болит нисколечко!
— Раз не болит, пора идти дальше! — объявил Иван. — Отдохнули, и хватит! — а про себя подумал: «Ничего себе — отдых! Врагу не пожелаешь!»
Вот тогда-то они и поняли, что ни малейшего представления не имеют, в какую строну надо идти. Пока скакали по раскаленному камню, пока рыскали вокруг, потом целительством занимались, ориентацию в пространстве утратили полностью!
— Нам ветер вроде бы в спину дул, когда шли… — попытался вспомнить Влек. — А теперь в лицо…
— После такого магического выброса он легко мог перемениться, — возразил нолькр.
— В любом случае изначально он дул нам в бок! — вставил свое веское слово Иван.
— В какой? В правый или в левый? — живо спросил снурл, но таких подробностей человек не помнил.
Выход из положения предложил Кьетт. И был он, с точки зрения материалиста Ивана, более чем сомнителен, но за неимением лучшего пришлось согласиться.
— Давайте помолимся всем богам, каких знаем, чтобы вразумили, а потом кинем жребий.
С богами было легко: не так уж много их они знали — на троих всего штук двадцать, из них — шестеро темных, которым молиться не следовало. Со жребием — сложнее. Иван достал из кармана огрызок карандаша, завалявшийся еще с общаги, выудил из мешка случайную бумажку, сложил вчетверо, разорвал на куски и уже писать начал: «вперед», «назад»… Спасибо, сообразил вовремя, что именно этого — где перед, где зад — они и не знают!
— Осторожнее надо быть, когда ждешь совета от богов! — укорил его Кьетт. — Они любят морочить смертным голову. Надо очень четко формулировать мысль, если хочешь получить вразумительный ответ.
— Не думаю, что наш бог станет кого-то морочить, — проворчал Иван немного уязвленно, — нечего чужих по своим судить! Я тогда напишу «по ветру», «против ветра»…
— Ага! И в самый решающий момент ветер переменится! И нам останется только гадать, какое его направление, старое или новое, боги имели в виду!
— Переспросим, пусть уточнят!
— Нельзя. Два раза один и тот же вопрос богам задавать не принято, можно прогневить. Нужно сделать какую-то привязку к местности и от нее уже исходить. И что значит — по ветру, против ветра? А если надо под углом пятнадцать градусов к направлению ветра? Нет уж, без рулетки не обойтись. Знаете, такая штука — стрелка на оси, ее раскручивают…
— Да знаем мы! — отмахнулся Иван. — Правда, из чего бы соорудить?
Соорудили все-таки. На очередном камне начертили круг, отметили центр, для удобства разметили сектора. Роль стрелки исполнял все тот же карандашный огрызок, уравновешенный на длинной нитке точно над «центром».