Очень правильный выбор
Шрифт:
Зато когда сестра султана осталась наедине с Сериной, сестрой императора, они очень быстро поняли друг дружку.
– Приведи его! – велела Серина.
– Что, дорогой, – ядовито улыбаясь, спросила любящая супруга, глядя на Чапера, с порога начавшего вибрировать, – думал, что та, кого ты предал, и тот правитель, которого ты неоднократно грабил, будут сохранять какие-то договоренности между вами?!
Серина расхохоталась:
– Да мы, собственно, ему ничего и не обещали!
– Что ж, родной,
Чапер только и мог, что повесить голову. Собирать ему особо было нечего.
А завещание…да, завещать-то особо и нечего было…
Всё в руках его супруги.
Ко всеобщему, кроме Чапера, удовольствию между двумя государствами, впервые за много, много лет, было заключено долгосрочное перемирие.
Вполне имеющее потенциал перерасти в дружный и полный мир.
Правители договорились обменивать всякими интересными открытиями.
А уж что будет с Чапером, мне почти неинтересно. Думаю, он сам заслужил всё, что его ждало в будущем под суровой ручкой его горячо любимой и любящей супруги.
А чего он ожидал-то?! Прибежать к той, которую предал, и на что-то рассчитывать?! Мда…видать солнце пустыни здорово палило в те дни!
Так что мы там говорили? Что у Бартоломью в доме с появлением щенка стало шумно? Ха, ха, ха!
После нахождения привидения, магистр проснулся утром на полу, пытаясь лихорадочно выпутаться из пут, спутавших его по рукам и ногам.
Первая мысль, пришедшая в его сонную голову, когда он понял, что у него ничего не шевелится, была: «Меня взяли в плен!»
Вторая, более здравая, ибо он, барахтаясь, немного, условно, конечно, но проснулся, пояснила ему, что он свалился вместе с простынью и одеялом, и накрепко в них запутался.
Между тем его особняк сотрясался.
Когда Бартоломью удалось выбраться из белоснежного плена, он уже успел надумать десяток мыслей.
От нападения огров до землетрясения. Или ещё чего пострашнее.
Встопорщенный, лохматый после сна, ничего не понимающий магистр, вылетел в коридор, чтобы тут же отскочить к стенке.
Иначе бы его раздавили.
На него неслось совершенно счастливое, с совершенно обалдевшими от радости глазницами, привидение.
За привидением размахивая сачками, сквозь которые оно легко просачивалось, с воплями:
– Лови его! Перестань орать! Дядю Бартоломью разбудишь! – неслись Амира с Валехом.
За Амирой с Валехом стремительно пытаясь их догнать, скакал щен.
И как последний штрих, размахивая чем-то похожим на святое писание и кадило, несся дворецкий.
Завершало всю эту кавалькаду все остальное народонаселение дома.
Кроме родителей Амиры и Валеха. Те уже ушли в лабораторию.
– СТОЯТЬ!!! – грозно рявкнул Бартоломью, – отставить догонять
Народ пристыжено остановился. И даже призрак, которому всё это безумно нравился, чуть смущенно заалел всей своей туманностью, вспомнив из далеких, далеких далей, как было больно и обидно, просыпаться, когда будят не во время.
Хотя сейчас он бы этому только обрадовался…
– Ох, – жаловался Бартоломью вечером Милене, – мне скоро придется писать завещание. Если в моем доме ещё хоть кто-нибудь появится…то…
– Не переживай! – расхохоталась девушка, – оформим профессионально!
Бартоломью хотел надуться на такое заявленьице. Но посмотрел на смеющуюся Милену, и передумал!
А стоит ли спать и видеть покой во сне?
Покой нам только снится,…сколько раз мы слышали эту фразу?
Бартоломью старательно не показывал радости, когда Лесандра с мужем объявили ему, что их дом наконец-то отремонтирован, и они перебираются к себе.
Когда спала суета отъезда, он радовался. Тишине. Пресловутому покою.
Очень радовался!
Целых полтора дня.
На второй день, придя домой на обед, он хотел поинтересоваться у грустной горничной, почему в доме так тихо, и не натворили ли дети чего-нибудь такого, от чего теперь прячутся по углам? Потом вспомнил, что дети вместе со щенком переехали.
Под тяжкие вздохи привидения обед прошел крайне тягостно. Попытка заняться бумаги провалилась с треском.
Побегав по периметру, Бартоломью надел шляпу, и пошел на выход.
Привидение жалобно взвыло, поняв, куда он направился, и упало ему на грудь, стеная и умоляя взять с собой.
Магистр тяжко вздохнул, открыл карман, и разрешил ему туда забраться.
Машина мгновенно довезла их до загородного поместья родителей Амиры и Валеха.
Радостный визг детей и тоненькое гавканье щенка показали, что магистр поступил совершенно правильно!
После взаимных приветствий, Бартоломью как-то внезапно для себя оказался вовлеченным в догонялки. Потом в прятки. Привидение побеждало везде!
Его почти невозможно было догнать. Пока оно само не разрешало. А уж найти и того сложнее.
Когда детям уже пора было отправляться спать, упыхавшийся, счастливый магистр начал прощаться. До завтра.
Шесть пар живых глаз и одна потусторонняя остановили его на пороге.
Он перевел взгляд на родителей Амиры и Валеха. Те переглянулись, вздохнули, и разрешили привидению остаться.
Бартоломью приехал в свой дом. Тот показался ему ещё более пустым, чем до отъезда.
Схватив телефон, он секунду поколебавшись, поздно всё-таки, набрал номер Милены, и, извиняясь за поздний звонок, попросил разрешения приехать.