Очень приятно, Демон!
Шрифт:
Умудрился сжать крепче катану свободной рукой и перерезать еще пару глоток, прежде чем, острый клинок пробил его грудную клетку.
Акира дрогнул, когда посторонний предмет резко вытащили из его тела. Катана, сто стуком рухнула на пол из его рук. Алыми пятнами кровь растекалась у его ног. Кирихито сокрушенно упал на колени. Руки по которым бежала багровая жижи, весели плетьми вдоль тела. А затем он обрушился на землю.
Как много шума. В ушах все звенит.
Кто это так отчаянно кричит?
Рыдает.
Чуть
Это он лежит на земле.
Он должен выть от боли, которой уже не чувствует. Только холод. Пронизывающий, сырой, неприятный холод. Гладит его по голове, замораживая трясущиеся от шока поджилки. Снова слышатся на задворках сознания, эти душу раздирающие крики, но Акира не может шевельнуться. Лежит на земле бесполезным грузом. Стало мокро и холодно, от того что кровь вытекающая из ран, успела образовать лужу. В ней он и лежал со слегка приоткрытыми веками. И вдруг почувствовал ее дрожащую руку, на своих мокрых от багровой жижи волосах.
Нанами казалось, что с нее заживо сдирают кожу. В тот день, когда Акира вырвал сердце Томоэ, ей казалось, она познала боль сполна. Но то, что сейчас она испытывала не умещалось, ни в одни рамки. Она просто горела изнутри, как на адском костре. Видела его раны, кровь и пыталась прорваться к Акире сквозь толпу. Хотела закрыть его собой. Пусть ненадолго, но защитить от проклятых мечей. Она царапалась, кусалась, калечила всех, кто пытался ей помешать.
И вот удалось.
Она рядом, хоть и слишком поздно. Акира чувствует ее тепло на своем онемевшем плече. Длинные ресницы слегка подрагивают на его окровавленных веках.
Вот оно.
Лицо этой дурочки. Рыдает так, будто на нее обрушилось вселенское горе. Что-то говорит.
« Хорошо, что ты со мной » — пронеслась в голове мысль.
От ее присутствия становится легче. По крайней мере душевно. Нанами дрожащими руками касается лишь пальцами его раненной спины. Склоняется над его лицом и утирает тонкую струйку крови, катящуюся из приоткрытого рта.
— Кирихито… Кирихито… Все будет хорошо. — и верит в это. Видит что кровь вытекает из него ручьем, но верит в свои слова. Глупая — Открой глаза… Нет. Не закрывай. Смотри на меня… Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
« Она что только одно слово выучила. Я подыхаю….скажи…скажи, что любишь…как в тот раз… скажи…мне нужно »
— Скажи... — хрипит он вслух, а в горле булькающий звук переполнившей крови.
Нанами не может разобрать его слов. Плачет и зовет на помощь всех, кого можно. Нет не зовет. Она орет как ненормальная, срывает голос от крика, который не в силах остановить. И продолжает гладить плечо Акиры, пока тот орошает пол своей багровой, сладкой, липкой и горячей кровью.
— Вы обещали, что не тронете его!!! — краем уха уловил Кирихито. Женский голос. Еще один. Тот самый, что он слышал вначале. — Вы обещали! — тоже плачет.
Акира
— Сс…сука… — узнал. Поэтому и вырвалось это слово из еле шевелящихся губ.
Мидзуки и Джиро стоят недалеко от Нанами в недоумении. Искусанные в кровь зубами богини, смотрят, как она бьется в истерике над раненным демоном.
— Кто-нибудь…пожалуйста… Помогите ему!!!! — настоящий вой, а не голос.
— Приговор исполнен. Будет лучше, если его тело умрет сейчас. Дух сразу отправиться в страну желтых вод.
— Дева? — со слезами на глазах произносит Джиро — Сними браслет!!! — орет он на долбанного предводителя армии Оокунинуши. Ведь снять его может либо бог, либо тот кто его надел.
— Простите не могу — холодным тоном отвечает тот.
— Он же умрет, если вы его не снимете. Лично мне плевать на этого козла, но не надо мучить девушку. Снимите, — рычит Курама.
— Приговор исполнен. Так меньше возни. — с видом главного судьи ответил Юичи.
— Закрой рот, главарь курятника. Его должны судить на совете богов, в Изумо! Таковы правила, урод! Снимай, этот чертов браслет!!!
Но вместо этого Курама получил в нос а, Джиро, который кинулся на помощь, скрутили.
— Нет…Нет… Нет… Нет… Нет!!!!! — кричит Нанами. Смотрит на неподвижную руку Акиры, пытается сорвать с него браслет. Пока он блокирует силу демона, тело не исцелится. Он просто истечет кровью на ее глазах.
Нанами зубами грызет эту треклятую нитку. Как дикая. Пусть они раскрошатся от этой металлической твердости, лишь бы снять проклятую вещь.
Ничего.
Лента будто из титана сделана.
— Мидзуки…талисман…талисман… — кричит она с надеждой глядя на своего хранителя.
Змей понял, не глухой. Но у него нет ничего, что сейчас может помочь хозяйке, кроме застывших в глазах слез. Если в самом начале он осуждал богиню, то теперь его сердце обливалось кровь. Он даже сам пожалел демона. Не хотел его смерти всем своим нутром. Мидзуки никогда не видел Нанами такой. Она кричит так, будто ее режут на живую. Бормочет бессвязные слова. Кусалась царапалась, дралась когда они с Джиро ее держали.
Лента не снимается. Проклятая ненавистная вещь забирает жизнь Кирихито.
Но Нанами не оставит его. Никогда. Теперь уже никогда.
Ослепленная горем, она начинает руками собирать его кровь по полу. Сгребает ее к нему.
На что надеется?
Что эта красная жидкость вернется к хозяину. Но сейчас Нанами не анализирует. Зато екаи и ее друзья смотрят и немеют от этого душераздирающего зрелища.
Каяко не решилась приблизится к Кирихито, она просто упала в обморок. Не смогла выдержать. Не смогла смотреть в лицо его уродливой смерти. А еще вина терзала ее изнутри, вонзалось в глотку, словно лезвие.