Очень живучая тварь 3

Гамма Ам Аль

— Не переживай, отстроишь! — утешали своего начальника пенсионеры что помоложе, подливали себе, архитектору и грудастой мымре с рогами. — В первый раз что ли? Разберешься!

— Да всё, «габелла»! — расстроенно отмахнулся старик, схватился за стакан, опрокинул в себя спиртное. — Никто туда теперь жить не пойдет. Строй, не строй, а репутация у сектора никакущая, ещё и взорванный храм неподалеку. Лекари уже устали сдерживать расползающуюся во все стороны заразу, говорят, «Ну её! У нас и другой работы хватает!». Так что теперь месяц-другой и район превратится в одну сплошную зону

отчуждения! Это конец…

Главный архитектор окончательно поник, ухватился за бутылку, и не желая больше сокрушаться о своих проблемах решительно постучался в гости к зеленому змею — выжрал весь алкоголь за столиком. Рогатая прошмандовка в компании пенсионеров сразу организовала старикам по второй, архитектор снова всё выжрал, потом выпил третий и четвертый бутыль и уже на пятом, когда всем казалось, что деду конец, тот собрал все свои силы, собрал волю в кулак, решительно встал и героически выжрал шестой, финальный. После чего свалился замертво. А может и не замертво. Базолг в мертвых пьяницах не разбиралась и вполне могло быть, что отчаявшийся пенсионер просто упал в обморок от переизбытка алкоголя в крови.

— Во даёт, — наблюдая за происходящим, присвистнул Имельгор.

Уважительно покачав головой, мол «силен дед», брат Имельтиды оставил архитектора и компанию, снова развернулся к столику и вытащил из кармана плоский железный блинчик. Окинув всех присутствующих серьезным взглядом, внимательно посмотрев на свою сестру и особенно на Базолг, парагонец как следует потряс железку, включил запись:

— Вот, прошу вашего внимания! — призывая всех внимательно посмотреть на голограмму, прокомментировал Имельгор. — Я просто не смог обойти такую новость стороной, и специально купил для вас вот эту штуку. За бешенные деньги её купил, между прочим!

Убедившись, что все прониклись важностью ситуации и заценили его металлическую приблуду, Имельгор ещё раз ткнул пальцем в голограмму, как следует потыкал в ожившее изображение высокой, воинственной девушки:

— Это регулус, если кто не понял, будущий гвардеец Шимассы, — на всякий случай пояснил рогатый. — И говорят что дамочка эта настоящая фурия! Покруче нашей Базолг будет!

— Ой прям! — сразу же вступилась за лучшую подругу Имельтида.

— Зуб даю! — поскреб свои клыки Имельгор, снова потыкал в голограмму. — Про неё уже слухов не меньше, чем про загадочного мусорщика, народ их уже даже сравнивать начал, представляете?!

— Подумаешь, — презрительно фыркнула Имельтида, — какие-то слухи. Чтобы там ни было — брехня это всё! Лажа!

— Может да, может нет, — весело пожал плечами Имельгор, опрокинул в себя стакан спиртного, — но послушать-то интересно! Вот буквально сегодня новое слыхал, про Колесницу! Говорят, эта дамочка жуткого монстра собственными руками поломала, представляете? Только-только двухсотый уровень вкачала, прошла разлом, попала в новый мир и сразу же отправила в небытие главную беду целой планеты! Убила Колесницу! Или вот ещё, про Длинный палец! Хотите верьте, хотите нет, но чудовище убегало от нашей героини! Вы можете себе такое вообразить?! Длинный палец! Убегал!

— И что, убежал?

— Нет, конечно! Она его враз догнала и скормила

собственной мумии! Вон-вон, вон той, что рядом с ней летает. На голограмме видно. Догнала, жестоко над ним поглумилась, а после отрезала башку и на пояс себе повесила. Просто жесть!

— Чокнутая! — покрутила пальцем у виска Имельтида.

— Чокнутая, не чокнутая, а простой народ её любит, — развел руками Имельгор, снова налил всем за столиком. — Уже сколько миров она прошла, а за свои геройства ни копейки с местных не взяла. Вокруг нашей героини уже потихоньку некий культ стал образовываться так сказать. Молятся ей, подражают. В каком-то из миров, не помню название, даже храм в её честь построили. Представляете?

— Да мымра она и всё на этом, скажи, Базоша? — ткнула в бок свою подругу Имельтида. — Базоша, ау? Ты чего за голову схватилась? Что ты там бормочешь? Какие ещё такие «старухи»? Нет тут никого! Э-э-э, ты чего?! Не смотри так на меня страшно, пугаешь! Отпусти! Это же я, Има! БАЗОЛГ…? БАЗО… Баз… Ба… гхр-р…

***

— Итак, сколько мы заработали этим утром?

— Миллион.

— Отлично! А сколько мы заработали за прошлую ночь?

— Два миллиона.

— Шикарно! А сколько мы заработали за позапрошлую ночь?!

— Нисколько. В позапрошлую ночь мы ещё не работали.

— Ах… ну да, мы же только вчера открылись.

Хомяк-таракан, он же Мрак, возбужденно потер ручки, налил себе в хрустальный фужер, отцепил заговоренную серьгу со своего уха. Окончательно сбросив чужое обличье и с бокалом спиртного наперевес, Мрак поднялся с кресла, обошел по кругу свой кабинет, остановился у застекленного окна. Смакуя собственного производства «ядреное пойло», поглядывая вниз, на беснующихся в пьяном угаре небесных, совладелец клуба мстительно хмыкнул:

— Говорил же я вам, дурням, вы все будете мои! Сегодня «клуб», завтра «стриптиз-бар», потом «казино» и пошло-поехало. Не мытьем так катанием, как говорится, — довольно пробормотал мохнатый. — Вы все будете мои!

— Пернатая идет, — предупредила своего начальника ряженая тараканиха, ещё раз внимательно посмотрела в дверной глазок, — одна.

— Пусть заходит, — разрешил Мрак, поправил свою бордовую жилетку, принял серьезный вид. — Открывай.

Отцепив серьгу со своего уха и скинув чужое обличье, Ция провернула в замке ключ, сдвинула щеколду, отключила ловушки, сбросила цепь. Дернув на себя ручку двери и отойдя в сторону, корсетница впустила в помещение Улк-Атан, второго и последнего совладельца их нового клуба. В комнату зашла пернатая.

— До сих пор не соображу отчего народ толпами валит в эту помойку! — с порога начала свои претензии бывшая любовница Первого. — Как это вообще работает?

— Не сильно-то ты веришь в успех собственного предприятия, — поморщился Мрак, недовольным взглядом проследил в какое из кресел сядет его деловой партнер. — Напоминаю, что это и твой клуб тоже. По крайней мере его тридцать процентов.

— Ну дыра же, полнейшая, — презрительно повела ладошкой Улк-Атан, наклонилась, собираясь опустить свою пятую точку в кресло мохнатого. — Вот «Волшебные сады» совсем другое дело!