Очень живучая тварь 3

Гамма Ам Аль

Суккуб притормозила у поворота, оглянулась на Анну:

— И постарайся не сдохнуть раньше времени, договорились? Мне нужен мой мусорщик.

Оставив Анну наедине со своими мыслями, суккуб убежала в темноту.

***

Двигать через болота предстояло быстро. Огненный змей каравана растянулся от горизонта до горизонта и даже в этой беспросветной ночи со стороны болот был отчетливо виден ход экзекутов. Эшелон линчевателей неумолимой поступью двигался к воронке разлома, будто бы язва на агонизирующем теле захватывал всё больше и больше пространства, расползался во все стороны и высасывал из Помойки последние

капли жизни.

— Быстрей-быстрей, — подгоняла своего телохранителя Анна, со всех ног бежала следом и чутко прислушивалась к окружающим звукам.

Впереди, метрах в семистах по извилистой кривой раздавались крики и визг местных пигмеев. Там все ещё шла драка среди туземцев и именно там находился мусорщик. Возможно живой. За спиной ядовитыми пузырями вздыхало болото, на голову лился свет неоновой луны, а по левую сторону тянуло смрадным дыханием линчевателей. Анна чувствовала их близкое присутствие и подозревала что в её сторону движется разведывательный отряд. Исчезнувшего в Помойке инкуба до сих пор не нашли. Суккуб выбежала к затопленной низине.

Место сражения сколопендры и мусорщика угадывалось сразу. Вся низина была изрезана траншеями и бороздами, повалены деревья, повсюду разбросаны куски хитина и кровавые ошметки мясистых тентаклей. Девушка притормозила.

— Проверь тут всё, — отдала Анна приказ телохранителю, резко сбавила шаг, пригнулась. — Эта тварь всё ещё может быть рядом.

Сама рогатая взяла левее, к высокому земляному валу из-за которого и доносились крики враждующих. Там же раздавался стук камней и угадывалась мужская человеческая речь, кто-то неистово молился. Суккуб лихо взобралась по насыпи, без раздумий прыгнула вниз, в самую драку. Пятерка приземистых уродцев худощавой наружности тут же прянула в сторону, утащила за собой ватагу других, не менее страшных туземцев с костяными наростами на голове. Последних было не в пример больше и вооружены они были лучше — сплошь ржавые металлические штыри, прутья и копья. Орудовала своими железками эта банда тоже получше, а потому самодельные доспехи их противников разлетались одно за другим — рыбьи кости не самый лучший материал для изготовления боевой экипировки. В общем, первая сторона неуклонно теснила вторую и разбросанное по поляне добро всё до единого уходило в руки нападающих. Точило, кости, хитин, куски тентаклей и реликтовые жетоны — обладатели железных прутьев подбирали с поляны абсолютно всё, что плохо лежит.

Анна подбежала к мусорщику, взгляду открылась жуткая картина. Однорукий калека представлял собой бесформенную груду мяса, что из последних сил ползет навстречу красноглазой. Мусорщик буквально тонул. Тонул в собственной крови, кишках и дымящей зеленой слизи. Едкая субстанция капля за каплей прожигала тело однорукого, растворяла его хрящи, жилы и кости. Зеленые потеки плавили на бледном великане кожу, разорванная шея костяным букетом торчала во все стороны, челюсть, массивная и зубастая, болталась практически оторванная. Прикрепить на место этот набор костяных штырей вряд ли было возможным.

Анна схватилась за голову. Это конец. Мусорщик, считай, труп и теперь понять что их связывало не представлялось возможным.

— А это ещё что?! — взлетели брови у красноглазой, суккуб лихорадочно ощупала собственную макушку.

Дрожащими пальцами девушка вытащила из кармашка небольшое зеркальце, уставилась в собственное отражение. Не веря своим глазам, ещё раз ощупала рога на голове. Один из отростков

был по-уродски обломан.

— Дак вот оно в чем дело… — не в силах оторвать взгляд от зеркала, прошептала рогатая. — А я всё думала, чего народ так пялится?

На осознание происходящего ушло несколько мгновений. В следующую секунду Анна подскочила к останкам бледнолицего.

— ТЫ-Ы!! — выставила палец в сторону булькающего гиганта суккуб, разозленной коброй зашипела на однорукого.

— ЭТО ТЫ, ТЫ, ТЫ!! ЭТО ТЫ СДЕЛАЛ!! — верещала красноглазая не в силах унять собственное бешенство. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! УРОД, СКОТИНА, ТВАРЬ!!

Анна подхватила с земли увесистую палку, опустила корягу на башку одноглазого:

— ЭТО ТЫ! ТЫ! ТЫ! ТЫ!

Не жалея собственных сил, Анна всё колотила и колотила корягой о башку одноглазого, пинала мусорщика ногами, топила в грязи, била камнями. Мерзкая тварь всё не подыхала, а суккуб всё не могла унять клокочущее в груди негодование.

— «Рога! Мои рога! Мои родненькие, мои любименькие!» — опуская корягу на голову бледнолицего, причитала красноглазая. — «Я столько их растила, столько за ними ухаживала! А что теперь?!»

Девушка заметила подобравшегося к мусорщику уродца. Мелкий пигмеи в рыбьих доспехах тайком от красноглазой пытался подсунуть умирающему высокоуровневый жетон. Побаиваясь зубастой пасти однорукого, тем не менее, дрожащий туземец крался к нему навстречу, с заботой и страхом в глазах протягивал мусорщику высокоуровневую подвеску.

— КУДА ЭТО ТЫ?! — выпучила Анна глаза на пронырливого карлика. — ПОМОЧЬ ЕМУ ЗАХОТЕЛ?!

Суккуб со всей дури влепила пигмею по морде, сильнейшим пинком отправила мелюзгу в полёт. Развернувшись обратно к бледнолицему, Анна активировала способности, направила свой единственный атакующий навык прямо в глаз полудохлому мусорщику:

— СГНОЮ! — процедила красноглазая.

У самых ног неожиданно заголосило. Сплошь в окровавленных тряпках и с огромной стопкой бумаг за плечами, на Анну бросился странный сумасшедший. Девушку сбили с ног, навалились всем телом, попытались утопить в вонючей грязи.

— Не смей, проклятая! Не прикасайся к нему! — голосил мужик, дрался с рычащим суккубом не на жизнь, а на смерть. — Ты не ведаешь, что творишь!

Анна со всей дури боднула сумасшедшего, врезала крикливому между ног, укусила за руку.

— СГНОЮ, ОБОИХ! — поднимаясь на ноги, прорычала красноглазая. — И ТЕБЯ, И УРОДОВ ЭТИХ, И ТВАРЬ ЭТУ, БЕСПОЛЕЗНУЮ!

Целиком в грязи, пыхтя как паровоз, Анна отвесила сумасшедшему контрольный в голову. Оставив мужика хватать ртом воздух, развернулась к мусорщику. Калека всё ещё был неподалеку. Опустив голову в грязь, одноглазый прекратил ползти и булькать, остался лежать в собственной крови и кишках. Спокойным, уставшим взглядом мусорщик следил за рогатой и молча ждал что будет дальше.

Суккуб кровожадно оскалилась.

— ЖАБА, А НУ КО МНЕ! — скомандовала рогатая, вытянула палец в сторону мусорщика. — Убей его! Сожри! И чтобы медленно! Чтобы он понял, какую ужасную ошибку совершил!

Мусорщик изменился в лице. Зрачок его единственного глаза сузился, устало прикрылись веки. Калека пару секунд наблюдал за Анной, будто бы ждал, не изменит ли она своего решения и не почудилось ли ему про жабу. Так ничего и не дождавшись, одноглазый кое-как развернулся, подобрал свою отвалившуюся челюсть, прижал к груди собственные изуродованные кишки и пополз в темноту, подальше от Анны.