Очень живучая тварь
Шрифт:
— Где-то пару часов, — сказал великан, покосившись на продолжающую безостановочно вещать тарахтелку.
Значит, щупальцами махал и по колодцу скакал. Ничего такого не помню, но примем как факт. Не удивлюсь, если под эффектом жетона мои параметры растут. Плохо, что я не в своем уме в это время. Так бы мог разобраться с метаморфозой, понять что происходит, как я меняюсь. Необходимо изучить меню талантов. Кстати. Неожиданно мне в голову пришел вопрос, что давно не даёт покоя.
— Почему тебя зовут Крюк? — я обернулся к белоглазому.
Синекожий, кажется, немного смутился. Растерянно пробормотал:
— Старая
— Он на башке носил шлем с рогом зулу! — встрепенулась мелюзга.
Набрав в грудь побольше воздуха, с предвкушающим блеском в глазах, мелкая арахна затараторила:
— Он думал, что так выглядит страшнее! Костяшка, ты представляешь?! Такой огромный шлем на лысой башке и здоровенный жучий рог! А рог кривой просто капец! Кривой, как крюк!
Брюнетка не удержалась и прыснула со смеху.
— Всё, хватит, я понял! — замахал я рукой, пытаясь прекратить этот словесный поток. — А жили вы где, в городе?
— Нет, конечно, — удивленно глянул на меня коя'коя. — В город приходят поторговать, собрать группу, снять проклятья. А живут все где попало. Мы, например, прятались в подземных катакомбах возле болот. Мы и ещё три-четыре сотни разного сброда. Опасно конечно, можно на нож нарваться или пойти на корм заплутавшей твари. Но так всяко спокойнее, чем в городе. В городе долго не живут.
Я посмотрел на брюнетку. Живое доказательство обратного демонстративно отвернулось. Как же мне надоело это её поведение! Ещё пару подобных хмыков и отворотов и я её здесь кину, обещаю. Потом буду мучиться угрызениями совести, но кину. Пойду на поводу собственных эмоций. Достала она меня!
— Какого вы были уровня? — задал я белоглазому вопрос.
— Тридцать седьмого перед походом в лес. В Кельтун'Хель пришли уже шестьдесят девятыми.
— Шестьдесят девятый?
— Чему ты так удивляешься? Это нормальный показатель для одиночек, — Крюк изучающе посмотрел на меня.
Здоровяк глянул поверх моей головы, нахмурился. Я вспомнил разговор варанов про «дальний поход». Вспомнил, как ящерицы переростки обсуждали вопрос дополнительного найма охраны.
— Вы вдвоем пошли?
— Вдвоем, — кивнул синекожий. — Кое-как экипировались, в один прием повысили уровни и пошли. Два года готовились.
— Как-то... долго вы.
— Как все. Была бы постоянная группа человек десять-пятнадцать — за год бы управились. А так, вдвоем — нормально. Лучше медленно выбивать тварей, не отсвечивая, но зато остаться живыми. У одиночек тяжелая жизнь. После десятого уровня прогресс очень сильно замедляется. Получаешь новый талант и твоя жизнь превращается в ад. Зоны охоты поделены, амуниции у тебя нет, в группу не берут. Перебиваешься низкоуровневыми тварями. Ядра из монстров заберут на входе в город или отнимут через уровень. Месяцами сидишь в болотах, копишь запас. Живешь в постоянном страхе умереть от лап тварей или ножа ма'шутцу. Лес — единственный шанс.
— А что за лес такой вообще? — решил я уточнить.
Крюк удивленно глянул на меня:
— А ты как в Кельтун'Хель попал, если про лес не знаешь? Что ты вообще знаешь, парень? Вопросы у тебя странные, спрашиваешь очевидное.
— Долгая история. Я тут всего пару дней.
— Сколько? — Крюк, кажется, подвис.
— Столько, — буркнул я. — И в город я из тумана пришел, говорил уже. Хомяк вывел непонятными тропами.
Белоглазый несколько
— Лес — территория, что сразу за городом. По тракту два дня пути. Обойти нельзя — упрешься в туман. Других путей тоже нет. Лес — дорога в Кельтун'Хель. Этот мир, Могильная плита, — Крюк обвел рукой пространство вокруг, —совсем не велик.
Очень уж этот Крюк, информированный. Знает всё обо всем.
— Откуда ты знаешь всё это?
— Откуда и все остальные. Мы покупали информацию у мохнатых торгашей. В этом мире продается всё. Информация чуть ли не главное твое оружие.
Я удивленно поднял глаза на синекожего. На языке вертится вопрос. Словно прочитав мои мысли, Крюк заговорил:
— Эти не врут. Кредо у них такое. Купленная информация абсолютно верная. Другое дело, что простому их слову я бы не доверял. Скажу больше, им верить на слово, если ты его не купил, запрещено. Кинут, обманут, оболгут. Такой вот парадокс.
Получается, тот хомяк, которого я вытащил из сумасшедшего городишко... Вот же падла шерстяная!
— Эти существа вообще уникальны, — Крюк медленно говорил, прогоняя от своего лица призрачные головы. — Они как души. Растут в уровнях, качают таланты, могут перемещаться между мирами, проходя разрыв. Эта раса рождена в землях отчаяния. Они знают все тропы, способны попасть в любое место. Но очень жадные и чаще всего трусливые. Предпочитают работать через таких как мы.
Поразительно, насколько много знает этот синекожий. В самом деле, подготовился. Но за четыре года можно и не такое узнать. Нужно пользоваться моментом, прояснить последние белые пятна в моем мировоззрении.
— Крюк, почему я плохо чувствую боль? Она словно притуплена, отдалена от меня. И что с едой, водой? Не видел, чтобы кто-то тут ел или пил.
— Причина в самом месте, где мы находимся. Всё ещё сильна связь с Песками забвения. Мы слишком близко находимся к границе. Считай, лишь половина нашего тела и разума тут. Вторую все ещё цепко удерживают пески. Но, со временем и это проходит. Чем дольше ты здесь находишься, тем сильнее ослабевает хватка загробного мира. Ты начинаешь ярче ощущать боль, тепло, холод, жажду, голод. Ты становишься подвержен болезням, усталости и всему тому, что свойственному живому созданию. Ну а после разлома ты и вовсе получаешь обратно все свои знакомые по предыдущей жизни ощущения. Так что, лучше бы тебе заранее разобраться с дырой в плече, оторванной рукой, костяным лицом. Неизвестно, сможешь ли ты жить в таком состоянии, миновав разлом.
Крюк вздохнул, обвел взглядом туман вокруг нас, смахнул рукой плывущее на него лицо:
— Нам всем здесь не повезло начать свой путь.
— В каком смысле?
— Мы в Могильной плите. Из тысяч душ, лишь десятки приходят в Кельтун'Хель. Из разлома выходят вообще единицы. Я узнавал, информация верная. Мы в самом мерзком месте, в самом опасном и смертоносном мире. Но здесь же и рождаются наиболее хитрые, приспособленные, расчетливые. Те, кто в дальнейшем способен пройти весь путь, достигнув заветной тысячной планки. За душами, кто попал в разлом из Могильной плиты, зорко приглядывают. Не удивлюсь, если во время перехода сотня-другая небожителей будут наблюдать за нами. Так что, ещё не всё потеряно. Чем сгинуть тут, лучше попытаться попасть в разлом. А там, кто знает, чем всё закончится.