Очень злая планета
Шрифт:
Как я люблю этот коридор! Остальным практикантам он почему-то не очень нравится – видимо, из-за своей непредсказуемости. Каждый день я иду сюда, чтобы получить огромное удовольствие, испытать гамму самых разнообразных чувств, от восторга до страха. Кто сказал, что косморазведчики не боятся? Я проходил много тренировок на различных тренажерах, но не помню, чтобы так сильно захватывало дух, а по телу пробегал озноб, как здесь.
Если разобраться, я поступаю неразумно, посещая коридор и тратя на него драгоценное время. Именно из-за этого свободного времени я, имея самый высокий балл по всем дисциплинам, после предпоследнего года учебы попросился на практику не в косморазведку,
Меня давно привлекала проблема Z-Амбра – самой таинственной планеты 13-й галактики. «Блуждающая жемчужина» – так поэтично окрестили ее ученые. Z-Амбра скачет в пределах пяти солнечных систем, каждая из которых состоит из светила среднего класса и семи планет. Ее перемещения непредсказуемы, приносят немало проблем жителям всех планет, достаточно густонаселенных – наводнения, всяческие природные катаклизмы. Причем Z-Амбра не просто перескакивает каждый раз на новую орбиту в новую солнечную систему, а на некоторое время вообще исчезает.
Существует множество гипотез, но все они настолько фантастические, что не воспринимаются учеными всерьез. Может, это самонадеянность, присущая молодости, только мне почему-то думается: я в состоянии разгадать феномен Z-Амбра. Конечно, потребуется много времени. Поэтому, собрав всю имеющуюся об этом уникальном явлении информацию, я попросился на «Центурион». Его даже назвать-то космическим кораблем нельзя. Это огромная станция, она находится в голове кометы и медленно движется к небольшой планете одной из удаленных от центра галактики солнечных систем. А я, выполнив свои обязанности по обслуживанию жизнеобеспечения станции, изучаю и пытаюсь анализировать все известное о Z-Амбра. Но никак не могу найти хоть какую-то зацепку, чтобы попробовать размотать этот клубок загадок. Привлекаю самые последние достижения науки, ищу на стыке разных направлений, учений, гипотез, но не вижу никакого просвета. А когда выдыхаюсь совершенно, направляюсь в коридор.
Коридор – это что-то невероятное. В нем смоделированы климатические пояса планеты, к которой мы летим, растительный и животные мир. Причем сделано все просто потрясающе. Что он приготовил мне сегодня? В прошлый раз я чуть не замерз и не ослеп среди бесконечных белых просторов, непередаваемо искрящегося снега и синих ледяных глыб.
Прикладываю руку к углублению в стене – и все вокруг преображается. Огромный коридор с ровным матовым светом превращается… во что же превратится сейчас? Сначала появляется шум – это шелестят листья, затем постепенно прорисовываются деревья. И вот я уже стою на краю леса. Белые с черными полосами стволы, ветки, словно падающие волнами вниз. Легкий ветер перебирает эти волны, листья шуршат, миллионы звуков сливаются в один невыразимо сладостный и грустный шелест. Под деревьями – настоящий ковер из трав с островками кустарника. Лес редкий, его насквозь пронизывают солнечные лучи, бегущие бликами по траве, кустам и цветам.
«Что это?» – невольно восклицаю я. «Красиво?» Это голос Баклая, командира корабля. Он стоит рядом и тоже смотрит на лес. Я так увлекся превращениями коридора, что не слышал и не видел, как он подошел. «Это березовая роща. На планете, к которой мы летим, их много». «Наверное, на Земле очень интересно?» – спрашиваю я. Баклая чуть морщит губы, что у него означает улыбку: «Не приходилось бывать на этой планете». Заметив мое удивление, он неожиданно улыбается по-настоящему: «У нашего корабля совсем иная задача. А Земля изучена уже достаточно хорошо». Видя мое замешательство и непонимание, Баклая откровенно смеется: «По крайней мере, так считают почти все в Космическом совете. Но я по собственному опыту знаю, что и Земля, и Z-Амбра – одинаково таинственные планеты. Ну что ж, отдыхайте, развлекайтесь, а когда будет время, заходите ко мне, думаю, нам есть о чем поговорить». И Баклая уходит, оставляя меня в полной растерянности.
Оказывается, березовая роща полна жизни.
Смотрю дальше: двадцать три вида бабочек и насекомых поменьше, птицы… Но все это делаю как-то механически, мысли словно текут вторым планом. А на первом – слова Баклая: «…по собственному опыту знаю, что и Земля, и Z-Амбра – одинаково таинственные планеты». Что он имел в виду? Z-Амбра изучена вдоль и поперек из космоса, ее просвечивали и прощупывали всеми известными способами. Непосредственно на планете побывали всего три экспедиции, но вторую и третью можно считать визитами вежливости: их, как туристические группы, повозили по Z-Амбра, показали достопримечательности и попросили вежливо, но достаточно убедительно воздержаться от последующих посещений – их будут расценивать как попытки вмешательства. Об этом есть подробные отчеты, список всех участников, данные на них. Первая Заповедь Межгалактического Совета запрещает насильственное вмешательство в жизнедеятельность какой бы то ни было цивилизации, если она не представляет реальную угрозу другим цивилизациям. Перемещения Z-Амбра таковыми не были признаны, они лишь доставляли неприятности, с которыми жители планет пяти солнечных систем достаточно успешно справляются сами. Поэтому попыток установить более тесный контакт, уговорить вступить в Межгалактический союз не предпринималось. О первой экспедиции говорилось, что почти все ее члены погибли. Ни имен, ни дат, ни результатов – ничего. Я обращался во все архивы, в том числе и в Главный, в поисках хоть какой-нибудь информации, но безрезультатно. Неужели Баклая был в первой экспедиции?
Нет, такого просто не может быть! Но почему он сказал: «…И Земля, и Z-Амбра – одинаково таинственные планеты»? Впрочем, что я знаю о планете, к которой мы летим? В числе загадок космоса (а я изучал эту проблему достаточно серьезно) Земля, судя по известным мне источникам, не значится. Цель нашего полета – сбросить на планету какой-то контейнер. Что за контейнер, какого его содержимое, неизвестно ни мне, ни другим курсантам. Слишком много неясного, загадочного. Надо попытаться прояснить все у Баклая, тем более что он меня приглашал зайти. И я отправляюсь к нему.
Сижу в жилом помещении, которое занимает капитан, на непонятном и неудобном предмете, который Баклая гордо представил: «Старинное кресло с планеты Земля». Держу в руках странную чашку какого-то горячего напитка с приятным запахом. Капитан понимает, что расспрашивать о каждой вещи мне неудобно, и охотно объясняет: «Это кофе, тоже с этой планеты, и, замечу, превосходнейшего качества. Бодрит, повышает тонус и способствует приятной беседе». Первый раз вижу Баклая таким веселым и раскрепощенным. Все на борту «Центуриона» привыкли к другому капитану: предельно точному, конкретному в словах и приказах, замечающему любую, даже незначительную оплошность. Для нас, практикантов, из которых на девяносто процентов и состоит команда корабля, вообще одного взгляда суровых глаз на жестком, неулыбчивом лице было достаточно, чтобы понять, что мы что-то сделали не так и бежать исправлять ошибку. Баклая словно закован в форму, опутан инструкциями, и кто-то из практикантов после тщетной попытки хоть что-то узнать о нем от постоянных членов экипажа предположил, что капитана отправили на «Центурион» за какую-то провинность.
Конец ознакомительного фрагмента.