Очередная любовница олигарха
Шрифт:
«Страсть не может кипеть вечно!» — думал Вадим, наращивая ритм.
Его желание обладать Эллой становилось неконтролируемым и слишком опасным. Однако когда она выгнулась, достигнув пика наслаждения, Вадим почувствовал, что и сам он не может больше сдерживаться.
Выровняв дыхание, Вадим упал на кровать и посмотрел на Эллу, которая закрыла глаза от смущения. Она была поражена своей нетерпеливостью и силой удовольствия, которое получала при ласках Вадима.
— Поздно стесняться, Элла. Я с первого взгляда на тебя понял, какой страстной любовницей ты будешь в постели, — рассмеялся Вадим и откатился от нее на край
В Париже его поразило вспыхнувшее в какие-то доли секунды взаимное притяжение между ними, как будто им самой судьбой было предназначено стать любовниками. Однако теперь он никак не мог избавиться от мысли, что Элла — его женщина и должна принадлежать лишь ему одному… А это ни к чему хорошему привести не могло!
«Мне не нужны серьезные отношения с этой девушкой», — напомнил себе Вадим.
Нет сомнений в том, что скоро его страсть к ней утихнет и он бросит ее, как и всех предыдущих любовниц. У него в сердце нет места для Эллы — только в кровати. Ему не следовало забывать о своем обещании, данном себе после смерти Ирины: никаких чувств ни к одной женщине. Об этом надо себе почаще напоминать, когда Элла смотрела на него своими выразительными серыми глазами.
Вернувшись из ванной, Вадим достал из шкафа джинсы и майку.
— Мне нужно пару часов поработать, — объяснил он, поймав ее разочарованный взгляд. — Поспи. Тебе надо набраться сил.
Его улыбка заставила сердце Эллы забиться учащеннее, но она уже поняла, что Вадим по какой-то причине вновь дистанцировался от нее. Или ей только померещилось то возникшее ощущение близости между ними, когда они занимались любовью?
О чем бы Вадим ни думал в ванной, в комнату он вернулся совершенно другим человеком, погруженным в собственные мысли, и прочитать что-либо на его лице было невозможно.
Вадим постоянно давал ей понять, что видит в ней лишь свою очередную любовницу. Гордость подсказывала Элле, что она должна вернуться к себе, а не лежать в его кровати и ждать, когда он снова соблаговолит заняться с ней сексом. Однако она устала после ночи, и глаза слипались.
Она почти моментально заснула и не проснулась даже тогда, когда Вадим вернулся через час в спальню и, сев на кровать, некоторое время смотрел на нее.
В выходные они почти не вылезали из кровати, и Элла, забыв обо всем на свете, разрешила себе наслаждаться ласками Вадима. Она послушно позволяла ему делать с ней все, что ему вздумается, отвечая с такой страстью, о существовании которой в себе прежде и не догадывалась. Однако утром в понедельник Элла проснулась рано из-за охватившего ее беспокойства.
Днем у нее был самолет в Париж, где ей скоро предстояло выступать с сольным концертом. Она выбрала для себя очень сложную программу, и до сих пор, несмотря на то, что готовиться к концерту ей помогали несколько выдающихся скрипачей мира, Элла не чувствовала достаточной уверенности в своей игре.
Разумеется, говорила она себе, охватившее ее волнение связано с концертом, а не с тем, что всю предстоящую неделю ей придется провести без Вадима.
Хотя на часах было всего лишь пять утра, Элла решила попрактиковаться.
Откинув одеяло, она достала скрипку, которую несколько дней назад, к изумлению Вадима, принесла в спальню, и бесшумно проскользнула на балкон. Свежесть утра наполнила ее энергией, и Элла, плотно
— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — услышала она и, обернувшись, увидела, что двери на балкон открыты и Вадим стоит в проеме.
— А… еще рано, — виновато пробормотала она. — Прости, что разбудила тебя. Такси в аэропорт приедет за мной в начале девятого, а мне захотелось немного порепетировать.
Губы Вадима недовольно скривились.
— Ты всегда так нервничаешь перед выступлением? — поинтересовался он.
«Значит, от него не укрылось то, что в последние дни я стала более напряженной, и у меня пропал аппетит», — подумала Элла, покраснев.
Она ненавидела себя за свой страх перед сольными выступлениями, но ничего не могла с собой поделать. Ни лекарства, ни даже гипноз — ничто ей не помогало.
— Должна признаться, что да, — сказала она обреченно.
— Тебе не нужно волноваться, — постарался успокоить ее Вадим, почувствовав вдруг необходимость оберегать и защищать Эллу. — Ты потрясающе талантлива и великолепно играешь. Так что если у тебя такси в начале девятого, то давай быстренько вернемся в постель.
— Мне пора одеваться, — возразила она, но Вадим уже подхватил ее на руки и понес в комнату.
Он был опытным любовником, и ему не составило большого труда снова заставить ее стонать в экстазе.
«Это просто секс», — напомнила себе Элла, когда Вадим поспешил в ванную. Ей бы хотелось, чтобы он обнял ее, но останавливать его она не стала.
«Что происходит?» — спрашивал себя Вадим, стоя под душем. Нельзя было не признать, что секс с Эллой всегда приносил ему наслаждение, которого он никогда раньше не испытывал, а особенно в этот раз, когда осознание того, что они расстаются на неделю, усилило его возбуждение. Однако Вадим не мог не отметить, что ему становилось все сложнее и сложнее контролировать свои эмоции.
«Нет, я не буду скучать по Элле, когда она уедет в Париж», — заверил себя он.
Ему от нее ничего не нужно, кроме секса. Через пару дней после ее отъезда его страсть к ней пропадет сама собой, и он найдет себе очередную симпатичную блондинку.
Опера Гарнье — один из самых престижных концертных залов в Париже — вмещает более двух тысяч зрителей. Элла еще ни разу в жизни не выступала в одиночку перед такой большой аудиторией.
— Ты собрала полный зал! Аншлаг! Все билеты распроданы. Я как знал, что надо устраивать два концерта, а не один! — объявил Маркус, заглядывая к ней в гримерку. — Эй, да ты бледная как смерть! Пойду-ка позову гримершу, чтобы она над тобой поколдовала. Ты как себя чувствуешь?
— Ужасно, — призналась Элла и прикусила губу, чувствуя приближение паники. — Маркус, боюсь, я не смогу…
— Что за ерунда! У тебя всегда нервы шалят перед выступлением, но на сцене ты обязательно соберешься. Да, держи, это тебе передали.
Он протянул ей букет. Презирая себя за то, что сердце у нее на мгновение замерло, Элла развернула открытку и почувствовала разочарование, когда прочитала пожелание удачи от своей двоюродной сестры Стефани и ее семьи.
— Красивый букет, — машинально сказала Элла, ставя его к другим, которые ей уже подарили тетя, дядя и Дженни.