Очередная любовница олигарха
Шрифт:
Тогда Элле было двенадцать лет, и высказать свое негодование отцу, она не смела. Меньше чем через год после смерти матери в результате сердечного приступа ее отправили в интернат. Отца она не видела, и вещи ей собирала няня, которой было поручено следить за ребенком. Злоба копилась в ней все то время, пока граф путешествовал по миру в свое удовольствие. Теперь при виде самодовольного лица Вадима горечь и отвращение к отцу снова проснулись в ней.
— Я думаю, что ты тот мужчина, который всегда руководствуется своими эгоистичными желаниями и берет все, что хочет, ничего не отдавая взамен. Ты совсем не уважаешь
Она гордо вскинула голову и смело посмотрела Вадиму в глаза. Ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах она не растает под его взглядом. Однако в глазах Вадима не было ни капли насмешки, и Элла мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.
Как он посмел предложить ей стать любовниками? — продолжала накручивать себя Элла. Что она за женщина, по его мнению? И как осмелился целовать, как будто имеет на это право?
— Я скорее умру, чем позволю тебе прикоснуться к себе, — вырвалось у нее вдруг, и она сразу сообразила, как смешно, по-детски прозвучала ее угроза.
Густо покраснев, Элла опустила голову, с ужасом отметив про себя насмешливый взгляд, которым, разумеется, тотчас наградил ее Александров.
— Если бы я считал, что ты говоришь серьезно, то ушел бы и не стал тебя больше беспокоить, — тихо сказал Вадим. — Но мы оба знаем, что это неправда. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. И ты мучаешься от желания с нашей первой встречи в Париже. Нас тянет друг к другу с первого взгляда, только у тебя не хватает смелости в этом признаться.
— Какая самонадеянность! Ты считаешь, что знаешь меня лучше, чем я сама? — сквозь зубы процедила Элла, так как заявление Вадима вывело ее из себя.
— Ну, я, например, абсолютно уверен, что ты ждешь не дождешься, когда я тебя снова поцелую. — Голос у него вдруг стал хриплым, а глаза потемнели. — Давай поставим небольшой эксперимент. Готова?
Вадим резко обхватил Эллу за талию, притянул девушку к себе и, полностью игнорируя слабые попытки сопротивления, впился в ее губы.
Если первый поцелуй был нежным, то на этот раз Вадим оказался жадным и нетерпеливым. Бороться с ним было бессмысленно. Вадим был слишком опытен в подобных играх, и с каждым мгновением ей становилось все сложнее устоять перед искушением.
«Смешно, что в свои двадцать четыре года я совсем не знала, что значит целоваться». Элла сама поразилась этой мысли, промелькнувшей у нее в голове.
Посвятив себя музыке, она лишь изредка соглашалась сходить на свидание, да и далеко не каждый раз все заканчивалось поцелуем. Робкие поцелуи в машине перед прощанием, не шли ни в какое сравнение с тем, как целовал ее Вадим.
Александров был большим мастером по части соблазнения и, естественно, знал, как заставить женщину затрепетать в своих руках. Ему не составило труда сделать так, чтобы Элла забыла обо всем, и через некоторое время она прекратила все попытки рационально оценивать ситуацию и контролировать себя. Ее ответные ласки и поцелуи, сначала несмелые, а потом все более и более страстные, заставили Вадима застонать от переполнявших его чувств.
Когда он, наконец выпустил Эллу из своих объятий, та тяжело дышала, и лицо у нее раскраснелось.
— Видишь… Ты выжила, — поддразнил он ее. Она бы с удовольствием съязвила в ответ, но все мысли в голове смешались. Элла машинально облизнула вспухшие губы, чувствуя,
Прошептав что-то по-русски, Вадим снова притянул Эллу к себе, однако поцеловать не успел. В этот момент кто-то открыл дверь в оранжерею и включил свет.
— О… Простите! — Дженни не стала даже пытаться скрыть свое любопытство, с которым она принялась разглядывать пунцовую Эллу и держащего ее в объятиях русского. — У нас тут возникла небольшая заминка с такси. Они прислали только одну машину, а виолончель Клер, как ты, Элла, знаешь, занимает половину заднего сиденья. Водитель сказал, что отвезет сначала нас домой, а потом вернется за тобой, потому что тебе все равно нужно ехать в другом направлении. Ничего, что тебе придется подождать?
— Все в порядке. — Элла заставила себя улыбнуться, несмотря на неожиданно возникшую сильную боль в висках.
Мигрень, которую она почувствовала после концерта, разыгралась с новой силой. Такое случалось с ней довольно часто в последнее время, и боль нарастала очень быстро.
Перспектива ожидания машины показалась ей невыносимой, но ведь всегда можно вызвать другое такси.
— У тебя все в порядке? — спросила озабоченная Дженни, и ее голос показался Элле невыносимо громким. — Ты очень бледная.
Каким-то чудом Элле удалось снова вымученно улыбнуться.
— Голова болит. Ничего страшного. Ты лучше поторопись, а то такси уедет без тебя.
Видно было, что Дженни колеблется, испуганная бледностью подруги.
— Ты уверена, что все в порядке?
— Я отвезу Эллу домой, — решительно вмешался в их разговор Вадим.
В любом другом случае Элла начала бы возражать, однако сейчас ей хотелось лишь поскорее добраться до дому. Она слегка ему кивнула, прикрыв глаза и стараясь не морщиться, потому что голова кружилась.
— Спасибо, — тихо сказала Элла и почувствовала, что Вадима удивила ее покорность.
Боль сделалась такой сильной, что Элла молча, немного пошатываясь, последовала за ним в Египетский зал, потом в фойе, где взяла у охранника свою скрипку, а затем вышла на улицу. Девушка надеялась, что на свежем воздухе ей полегчает, и приступы тошноты прекратятся, но стало еще хуже.
Осторожно положив скрипку на заднее сиденье и сев в спортивную машину Вадима, она пробормотала ему свой адрес и сразу же закрыла глаза, молясь про себя, что ее не станет выворачивать прямо на кожаную обивку салона.
Вадим очень не любил капризных женщин. Все его попытки завести разговор с Эллой не увенчались успехом, она отвечала ему односложно. Когда у Вадима получалось отвлечься от дороги и бросить на Эллу быстрый взгляд, он каждый раз видел, что Элла сидит, отвернувшись от него, и рассеянно смотрит в окно.
Ему были известны телефоны более дюжины красоток, которые с удовольствием помогли бы ему скрасить не только вечер, но и ночь. Тогда с какой стати он вдруг привязался к этой бледной худой девочке, которая, то обдает его холодом, то тает в его объятиях? А теперь вот сидит и дуется на него за то, что он доказал ей, как сильно ее влечет к нему. Все его попытки уговорить Эллу поужинать с ним, не говоря уже о том, чтобы переспать, успехом не увенчались. У него даже начала закрадываться мысль, а стоит ли она таких усилий. Может, просто отвезти ее домой и забыть о ней раз и навсегда?