Очередной Паркер
Шрифт:
Реакция моя вполне закономерна. Я не ощутил её присутствие за своей спиной, даже шагов не услышал.
– Ну, какой же ты грубый! Мы так давно не виделись, а ты вот так… – картинно начала возмущаться Фелиция, не выказывая признаков того, что залом руки её хоть немного беспокоит.
– Это я грубый? – отпустив девушку начал картинно возмущаться уже я. Сдерживать голос уже не было смысла, так как Лаура уже не спала, а сидела в кресле и наблюдала за развитием ситуации в оба глаза. – А тебя не учили, что подкрадываться к людям нехорошо? Наверное, мало тебя в детстве по заднице шлёпали. Но, пожалуй, я
– Я вообще-то не против… – игриво заговорила Фели, когда я приблизился почти вплотную. – Но твоя девушка здесь… – обратила она внимание на Гвен, которая сидела на диване, открывая и закрывая рот в преддверии гневной тирады.
– Я знаю… – подошёл я ещё ближе. – И надеюсь, что она хорошо смотрит, потому как… – в этот момент Гвен облокотившись одной рукой на спинку дивана, другой попыталась меня одёрнуть за край футболки.
Ловким и быстрым прыжком перескакиваю её и в воздухе делаю смачный шлепок по её упругой попке, заключённой в чёрную кожу.
– Её тоже ждёт хорошенька порка, если вы мне не объясните всё. – закончил я более серьёзно по приземлении.
– Ах ты! Наглец! – вскочила Гвен с дивана, держась за «атакованное» место рукой. – Исчез на несколько месяцев! Я тут места себе не находила! Думала, что ты уже не вернёшься! А ты тут… – начала она плакать. – … бессовестный… шмыг… я так переживала… шмыг… – похоже, игра немножко затянулась. Конечно, Гвен была в курсе того, куда и зачем я уехал, но едва ли от этого она меньше беспокоилась.
– Прости… – прошептал я ей на ухо, заключив в объятия. – Я бессовестный… наглый… бестолковый… – все мои эпитеты сопровождались едва слышимым: «угу» между шмыгами. – … глупый… и… – в этот момент мой желудок издал печальную трель. – … голодный. – немного съехидничал я в конце.
– Дурак. – поставили мне диагноз и, вместо печати на документе, подтвердили ударом кулачка в грудь. Удар, надо сказать, был очень силён. Я чуть не зашипел от боли, но сдержался, решив не портить момент.
– Вы, наверняка, тоже голодны. Знаю я, как эта ночная «халтурка» выматывает иногда. Как насчёт завтрака в моём исполнении, за которым мы сможем нормально поговорить. Кто против? Гвен? Фели? Лаура? – протестов не было. – Вот и чудно. Лаура, пройдём пока на кухню, а наши прекраснейшие дамы пусть переоденутся к завтраку. –
И прошёл вместе с девочкой на кухню, где занялся приготовлением завтрака. Интересно, чем Гвен тут питалась пока меня не было? Нет, готовить она умела и получше меня, просто ей было лень и за время нашей совместной жизни я её сильно избаловал. Наверняка, перебивалась каким-нибудь дошираком или другой дрянью быстрого приготовления.
– Как я и думал… – вздохнул я, увидев на кухне обширный запас заварной лапши.
В холодильнике обнаружилось: полтора десятка яиц, пара упаковок бекона и бутылка молока. Не густо, прямо скажем, но для завтрака сойдёт. В хлебнице нашлось несколько тостов, которые я потом сунул в тостер, а на верхней полке обнаружилась банка Нутеллы. Завтрак определённо удастся!
Девушки пришли как раз к тому моменту, когда я раскладывал по тарелкам порции.
– Кушать подано! – перевесив тряпку через руку в стиле дворецкого, я пригласил их к столу.
Фелиция переоделась в преступно
Гвен же предпочла розовые штаны от своей пижамы и мою толстовку, которую я оставил на спинке дивана.
– Какой мужчина… – шутливо сказала Фелиция, когда я всех усадил за стол.
– Где? – не смогла не вставить свои ехидные пять копеек, всё ещё обиженная Гвен.
Я же театрально схватился за сердце, как будто меня стрелой пронзили. И отправился за вскипевшим только что чайником, чтобы налить всем чаю.
Первыми трапезу закончили мы с Лаурой, так как последние несколько недель мы только так и питались – быстро и в спешке. Сейчас хоть и некуда нам было торопиться, но привычка уже выработалась и приходилось одёргивать себя всё время, чтоб не перейти в режим «пылесос», когда пища со стола исчезает за секунды.
– Ну, кто первый начнёт допрос? – сказал я, когда дамы закончили завтракать и принялись попивать чаёк. – Предлагаю задавать вопросы по очереди. Один или два вопроса, если Фели тоже захочет присоединиться, с вашей стороны, затем один с моей и так по кругу. Ну так что? –
– Идёт. – тут же согласилась Гвен. – Тогда первый вопрос – познакомишь нас с Лаурой, если я не ослышалась? –
– Конечно-конечно. Девочки, знакомьтесь, это Лаура. Лаура, это девочки – Гвен и Фелиция. – ответил я. – Теперь моя очередь. Ответьте мне, дамы, как вы докатились до жизни такой? Бегаете по ночному городу в кожаных костюмах… Если бы я плохо вас знал, то подумал бы, что вы занимаетесь какими-то непотребствами. –
– Ну… – начала было Гвен, но Фелиция её перебила.
– Пожалуй, лучше я начну… –
Проговорили мы до полудня. Учитывая, что завтрак начался ранним утром, проговорили мы долго.
В общем, началось всё с Фелиции. После смерти Гарри она была разбита, хоть и старалась этого не показывать. И, в один прекрасный день, груз повседневной жизни просто доломал её – она устала притворяться, что всё в порядке. Дело могло дойти и до крайности, но всё обошлось, благодаря главе семейства Харди, которого после нескольких пластических операций и жена с дочерью не узнали.
Так вот, отец помог ей сначала словом, а потом и делом. Успокоил дочь словами типа «Будь сильной!» и так далее. Как ни странно это помогло, но не совсем так, как должно было. Фелиция в первую очередь представительница женского пола, со своей логикой и образом мышления. Вот и поняла она слова отца буквально.
Началось всё с тренировок с отцом, где он обучал её премудростям своей профессии. Дэн Вандерстоун, а именно так его теперь зовут, был не против, ведь его любимая доченька прямо оживала на глазах. Однако, доченьке «обычных» физических тренировок показалось не достаточно и тогда она вспомнила, что батенька-то не фунт изюма, батенька-то знает формулу суперсолдата. Тут бы и истории конец, не будь Дэн таким каблуком. Он, конечно, сопротивлялся какое-то время, но под напором любимой дочурки устоять не смог. И тогда недостаточно сведущая в науке Фелиция обратилась к своей лучшей подруге, которая тоже загорелась этой идеей.