Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Я не демократ, верящий в свободу выбора – выберут так, как распропагандируют, но именно это – демократия с пропагандой – и является самой сильной политической системой. Безупречной. Берия так же ранее не понимал принципов, по которым я что-то создаю. Но думаю, теперь ему стало понятно. И это было так – советский союз во время войны взлетел из государства второго порядка – в высшую лигу. Разом, сразу, быстро. Но политическая система оставалась старой. Хрущёв это понимал, даже такой дурак как он, понимал это, хоть и пёр напролом и по-колхозному, в стиле тридцатых годов. Паталогический колхоз головного мозга. СССР никогда не сравнивали с маленькими небогатыми странами, даже с большими, вроде той же австралии. СССР всегда сравнивали с США, как два полюса одного мира. Как две сверхдержавы. И само это
Нужно было строить сверхдержаву. А таковой СССР может сделать не ядерная бомба, и не многомиллионная армия, а только две вещи – мощная экономика и эффективная политика.
Ни того, ни другого у советской власти Брежнева не было – экономика не была мощной. Она имела лишь видимость, тщательно создаваемую. В то время, когда в магазинах были очереди, машины по очередям, в космос запускали людей. Хотели показать себя. Господи, какой же колхоз… как какой-нибудь студент, который ради айфона потом целый год сидит на дошираке. Какой же… колхоз.
А мне нужна была сверхдержава, и более того, я не мог её построить, но был уверен, что из нынешней власти мало кто может что-то подобное сделать. Мне нужна была могучая держава, а могучей державу делает могучая политическая система. Пожалуй, стоит вдогонку составить для Берии анализ государственной внутренней и внешней политики. Как советской, так и западной, сославшись на авторитеты видных деятелей и на главный авторитет – историю. А так же подробно описать то, что должна иметь сверхдержава.
Сверхдержава должна сочетать в себе сильную, но гибкую, словно морская волна, политическую волю государства. Государство не должно впадать в панику при виде кого-то с ним не согласным, стремиться быстрее избавиться от недовольных. Государство должно уметь переубеждать даже самых отъявленных противников – или давать им возможность выпиздеться где-нибудь. Силовая и более того – антизаконная реакция государства – подрывает главную силу власти – её авторитет.
Когда авторитета не остаётся – из государства оно превращается в хунту. Оккупантов, узурпаторов, использующих силу. Этот синдром узурпатора – тянется в историю, к годам октябрьской революции, и уже пора от него избавляться. В первые годы это может быть было логично, но сейчас, когда в руках сосредоточены все нити, все массовые коммуникации, вся политическая и экономическая власть – это выглядит как попытка компенсировать собственную бездарность в управлении страной – страхом перед наказанием.
Государство не обязано само себя наказывать, но для простых смертных оно должно быть оплотом закона, порядка и стабильности. Эдакой сверхсилой, вроде бога, который покарает виновных, оправдает невинных, поможет в трудную минуту слабому и сделает всё по-своему.
Поэтому нам следует начать с малого, и тщательно выбрав омут, просчитав траекторию и хорошо разогревшись – броситься в него, в этот омут, с головой. Основная мысль – без многопартийности нам никак не выжить. Просто потому что целевая аудитория разная, народ не однороден, тем более, что едва ли не один процент от всех политически-активных – действительно идейные личности. А политически-активных – один процент от общего числа.
Хватит заигрывать с беззаконием – его нужно творить строго тайно, и строго на благо государства. Никогда не нарушать закон самому – пусть это делают другие. Вообще, законность – мать порядка, порядок – отец прогресса. Нынешний хаос и разруха, творящиеся в умах граждан – следствие очень расплывчатого и очень размытого понимания законов. Потому что даже стопроцентное их знание – не позволяет предугадать, кого и за что арестуют и накажут. Политическая стабильность – это создание упорядоченного, законного поля, внутри которого действует закон и соблюдается неукоснительно. Это прямая зависимость – чем лучше в стране с культурой, экономикой, политикой и чем выше уровень жизни – тем эффективнее, тем правильнее, работает судебная система.
Самому создавать хаос и героически с ним бороться репрессивно-радикальными методами – это тупость. Закон даёт в руки умелому правителю практически неограниченную власть, позволяющую делать что угодно. И пока у всех в стране не выработается
Наконец, многопартийность. Берия и Сталин наверняка при этом представляют себе, – я так и написал, – её как множество партий, каждая из которых рвёт одеяло на себя, и раздирают страну на части, пытаясь урвать себе кусок власти побольше, и при этом ещё и пытаются как-то воздействовать на власть? Бред. Всё, что нужно для абсолютного контроля над ситуацией – это более пятидесяти процентов голосов и строгая законность – тогда пусть у всех прочих будет сорок девять процентов, их можно будет строго по закону преследовать за любые попытки действовать во вред государству. А в остальном – это просто способ увеличить контроль над ситуацией. Гражданин, вступивший в любую партию и чувствующий, что эта партия – его личный, собственный выбор – практически никак не опасен для государства. Каждый человек – как заряженный аккумулятор. Недовольство, злость, всё прочее – заряжают его ещё более. Это называется протестный потенциал. И когда гражданин достигает пика – он взрывается.
На эти грабли двумя ногами прыгнули товарищи во время октябрьской революции, предпочитая не замечать, что народ ненавидел министров, аристократов, всю эту кодлу, которая рвала страну на части и пихала себе в карманы миллионы. Ленин успешно использовал заряд народный, объединив и направив его.
Пойдём от обратного – чтобы не было бунта, нужно сделать обратное. Не позволить заряду накопиться и объединиться – то есть рассечь народ на партии и позволить им выговориться, выписаться в газеты, попрыгать на митингах перед зданием правительства и так далее. Дать им возможность потухнуть, перегореть.
Сталин это была проблема. Я не анти ни засталинист, я вообще этого человека особенным, вот прям ОСОБЕННЫМ не считаю. Сталин был в юности горячим революционером, пережил несколько серьёзных трагедий и на старости лет стал закоренелым циником. Он не сверхполитик – при его методах, тонкая политическая игра… практически невозможна. Он груб и напоминает именно что местечкового диктатора, который верит, что ведёт страну к лучшему будущему. Единственный человек из окружения Сталина, кто реально имел какую-то политическую волю, опыт и умение, смелость – это Берия. Два фаворита – Каганович и Молотов, да и Хрущёв… даже Ежов – и тот в сущности, был раньше весьма простым, прямолинейным и совершенно незлобным человеком. Просто эти люди были… пассивом. Они находились под огромным прессом личности кремлёвского хозяина. У них было плохо с собственной волей, а своемыслие было немыслимым. А уж сколько неадекватного жополизства приходилось прикладывать, чтобы не арестовали и не расстреляли – не счесть. Даже приближённые имели серьёзные шансы получить обвинения.
Сталин не был тем политиком, который мне был нужен. У него не хватало хитрости, умения решать проблемы, хотя он превосходно умел играть на худших чертах людей – на их жадности, стукачестве. В некоторых случаях это уже начинало переходить грань заигрывания с откровенными ублюдками.
Всё это пора было прекратить и начать работать в направлении создания настоящего государства. Потому что то, что есть сейчас – это полугосударство. Законы истории и политики беспощадны, безжалостны и слепы – их нельзя ни расстрелять, ни посадить – они зато могут сносить целые империи и на порядок сильнее советского союза. Эти законы гласят, что не имея опоры, государство упадёт, а опора на силу – сломается вместе с этой самой силой, в тот момент, когда её, эту силу, перестанут бояться. Послевоенный советский строй пытался всеми силами избавиться от довоенных черт – в особенности от наследия НКВД, и создать полноценную судебную систему, но это оказалось крайне сложным делом. Крайне. Помимо целого легиона грамотных юристов, необходимо было иметь практику, и необходимо было удержать самих себя от страстного и жгучего желания повлиять на суд и судить так, как хочет партия, а не закон. Как правильно в рамках идеологии, а не законодательства. Жажда вмешаться просто нестерпимая, особенно когда судебное решение идёт не на пользу партии. Скажем, совершит какое-нибудь преступление первый секретарь горисполкома – и начинается цирк абсурда – то с прокурорами пытаются договориться «по-свойски», то ещё что…