Очерк и публицистика
Шрифт:
Главная причина краха — в материализме, антихристианской направленности советского варианта коммунистической идеологии. Декларируя внешне благородные и прогрессистские призывы к созданию справедливого общества, эта идеология пыталась обосновать их исключительно экономической теорией. Более того — экономической теорией пытались обосновывать не только вопросы государственного строительства, но и этику, требовавшую коллективизма, взаимопомощи и жертвенности. Между тем, такое обоснование изначально абсурдно. Человек не в состоянии совершить подвиг, если он стремится только к увеличению материальных благ.
Подлинно активный и даже жертвенный коммунизм, когда и произошли самые значимые прорывы (индустриализация, электрификация, победа в Великой Отечественной войне), существовал только в первой половине — середине XX века, когда
Мы не отрицаем наличие активных действий геополитических конкурентов России, для которых вопросы идеологии вообще не имели большого значения — им важно было расчленить историческую Россию. В качестве примера таких действий и намерений можно привести закон США «О порабощённых нациях», согласно которому США должны помочь избавиться от «русского коммунизма, поработившего народы „Казаки“ (Кубани, Ставрополья и Дона) и „Идель — Урала“». (Здесь следует отметить, что мы считаем отмену этого антироссийского закона важной задачей российской дипломатии). Однако не они сами по себе стали первопричиной распада СССР. Внутренне устойчивые государства и общества не поддаются таким влияниям.
Мы прекрасно знаем и о «гуманитарных технологиях», используемых оппонентами современной России. Но мы считаем глубоко ошибочным списывать на внешний фактор собственное нежелание осмысливать свою историю, политику и геополитику. Такие ссылки и «конспирология слабых» давно уже превратились в способ самооправдания, являющегося, вообще говоря, грехом.
Ещё быстрее провалился национал-социалистический проект Германии, который также был материалистическим и антихристианским. Он пытался обосновывать свою идеологию псевдонаучным способом — прежде всего вольной, человеконенавистнической и примитивной трактовкой тогдашних представлений в области биологии, а также с помощью откровенных суеверий. Но будучи полностью антигуманистическим и военно-экспансионистским, он уже на начальной стадии надорвал силы его носителей и проиграл военное противостояние, унеся в результате жизни десятков миллионов людей — как представителей народов, приговоренных нацизмом к порабощению или уничтожению, так и самих граждан Германии.
Сегодня мы наблюдаем новый секулярный геополитический проект — ультралиберальный. Фактически именно ультралиберальный проект стал неофициальной идеологией Европейского союза. Во главу угла этого проекта ставится оторванная от породившей их христианской этики трактовка прав человека, а также принцип толерантности. Между тем, несмотря на текущее экономическое благополучие в странах-лидерах ЕС, этот проект уже на наших глазах создает серьёзные угрозы для будущего Европы. Мы наблюдаем как признаки наступления нового тоталитаризма (принуждение к абсурдной политкорректности, агрессивная пропаганда половых извращений, ограничения свободы слова, печати и научной мысли), так и поглощение Европы инородными геополитическими проектами — прежде всего, панисламским.
При этом современные успешные и агрессивные геополитические проекты имеют глубокое религиозное или философское обоснование. Таковы, например, панисламский проект, и неоконфуцианский китайский, и неоконсервативный протестантский панамериканский (хотя и временно замедлившийся из-за провала Республиканской партии США на выборах, но вновь набирающий силу), и неоиндуистский (экспортная версия данного проекта — кришнаизм). Все эти проекты претендуют на геополитическое лидерство или, как минимум, на преобладающее влияние в своих макрорегионах.
Россия обречена подчиниться одному из них, если не заявит миру свой собственный геополитический мегапроект. Этот проект должен органично и логично вытекать из её идентичности. Таким проектом может
Государственность России должна базироваться на четырех принципах, «четырех С» — Свобода, Справедливость, Солидарность, Симфония.
Проблема свободы и прав личности имеет источник в православной антропологии. Если бы не было Христианства и Церкви, не было бы и самого понятия свободы человека. Эти понятия вытекают из учения о уникальной, богосозданной человеческой личности, призванной к богоподобию. Православное христианство ставит для каждого гораздо большую задачу, чем просто быть «хорошим человеком». Оно утверждает, что человек может и должен стать богом по благодати, который сотворчествует с Творцом.
Внехристианское, внеэтическое понимание свободы, характерное для секулярного либерализма, ведет к утрате истинной свободы. Человек, подчиняющийся только собственным животным инстинктам и утративший представления о добре и зле, в действительности становится рабом тех, кто предоставляет ему возможность удовлетворить эти инстинкты. По существу, это форма рабства.
Выступая против псевдолиберального неототалитаризма, следует также признать, что ценности Свободы несовместимы и с тоталитаризмом псевдорелигиозным. Режим, при котором личная жизнь и личные свободы полностью регулируются государством, а к участию в религиозных службах и обрядах искусственно принуждают — это не то будущее, к которому мы стремимся. Такое общество, в котором формально-обрядовые требования превалируют над догматическими и этическими, может удовлетворить только желающих единолично властвовать. Кроме того, как показывает практика, в подобных обществах при всём внешнем благочестии скрыто процветают всевозможные пороки, а истинная вера и религиозность — выхолащиваются. Более того, такие режимы потенциально недолговечны, что мы и видим сегодня на Ближнем Востоке.
Ценность Свободы должна признаваться в России — «Третьем Риме» как важнейшая. Это означает, что непременно должны быть сохранены действующий конституционный строй и демократия на всех уровнях, а также все признаваемые современной российской Конституцией права человека и гражданина. Уклоняясь от крайностей тоталитаризма, фундаментализма и ультралиберализма, мы предлагаем всему миру нашу цивилизационную, православную христианскую альтернативу.
Подлинная свобода личности невозможна без справедливого общества и государственного устройства. Справедливость — это важнейшая ценность Христианства, важнейшая тема притч Иисуса Христа о Царствии Божием. Христианское понимание справедливости в корне отличается от примитивных схем уравнивания. Принцип христианской справедливости отрицает как рабство, так и патернализм: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10) — это принцип христианской общины. Христианское понимание справедливости также предполагает равенство возможностей и поощрение всякого доброго дела, а также нравственную ответственность сильных и богатых за их действия в отношении тех, кто слабее и беднее их. «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35). Таким образом, синонимом христианского понятия справедливости можно назвать социальную ответственность.
Несправедливое общество, в котором права его членов не равны, а благосостояние распределено крайне неравномерно — это общество постоянной нестабильности. В нем всегда будут вспыхивать социальные и межнациональные конфликты, а государственный аппарат и бизнес будут объектами нездоровой, деструктивной ненависти. Государство с таким обществом не может развиваться и реализовывать сколь-нибудь серьёзные и амбициозные задачи. Постоянно накапливающееся в таких обществах социальное недовольство неизбежно приводит и к сворачиванию свобод: сначала с целью защиты власти и элит режим ужесточается, а затем, когда удержание социального недовольства становится невозможным, энергия недовольных используется в качестве оружия при силовом переделе власти. Все эти модели в действии можно наблюдать в некоторых странах Африки и Латинской Америки. Весьма схожий, хотя и с «демократическими» декорациями, сценарий развивался недавно на Украине, когда страна в течение всего президентского срока Виктора Ющенко находилась в состоянии перманентного политического и экономического кризиса.