Очерки и почерки

Раскин Александр Борисович

П. Антокольскому

Поэт французский, датский, польский… Всех переводит Антокольский, Да так, что даже сам Пермяк, Читая перевод, обмяк.

А. Твардовскому

Внем редактор борется с поэтом. Как поэт, он написал об этом, А потом (довольно важный фактор!) Пропустил поэму, как редактор.

И.

Эренбургу

Изъездив землю, воду, небо, Не удивляясь чудесам, Он, может, где-нибудь и не был, Но где — не помнит даже сам.

Э. Казакевичу

На творческом пути его есть кочки, Но это не грозит ему бедой. Он, может быть, родился не в сорочке, Но явно под счастливою «Звездой».

С. Нариньяни

Слетались критики на пир, Клевали пьесу монотонно… А может быть, Вильям Шекспир Писал плохие фельетоны?

В. Захарченко

Василий Захарченко множество лет Проводит в писательском клубе совет И ездит по белому свету. Он — самый ведущий (программу) поэт, Он — самый ведущий (машину) поэт, Другого подобного нету.

Молчащему-руководящему

Руководителей Союза Мы все привыкли почитать, Но, уважая тьму нагрузок, Хотели бы и почитать.

Члену редколлегии

Заботы у него хватает: Свой труд тяжелый возлюбя, Сам пишет он, и сам читает, И сам печатает себя.

Краткая творческая биография

Итак И сяк Иссяк…

Москвичу, печатающемуся в Ленинграде

Итак, переменили вы насест, Но впрок вам не пошли суровые уроки: Не изменяются от перемены мест Слагаемые вами строки.

Некоему критику

Живет на свете некий критик, Довольно тонкий он политик: Бесстрашно хвалит всех в глаза И вечно голосует «за».

Некоему писателю

Живет на свете мой приятель, Благополучнейший писатель, Нигде ни в чем

он не спешил, Не ошибался, не грешил, Но если спросите его, Что написал он — ничего.

Поэту Эн

Едва успел твой стих забыть, Как ты статьей меня тревожишь… Поэтом можешь ты не быть, Но критиком ты быть не можешь.

Голубое и розовое

Нам критики твердят наперебой: — Он голубой! Он слишком голубой! — Но ежели его прочтете прозу вы, Увидите, что многое в ней розово.

Холодному художнику

Был стих его пустым и голым. Как ни дудел он в свой рожок, Как он ни жег сердца глаголом, То недожег, то пережег…

Почти по Пруткову

Вы любите ль стихи? — спросили раз ханжу. — Люблю! — он отвечал. — Я их перевожу.

Журналу «Крокодил»

Среди стихов, а также прозы Мы наблюдаем без помех Сквозь видимые миру слезы Невидимый для мира смех.

Толстому журналу

Журнал, журнал… господь его прости… Как много в нем и серости, и сырости… Тут можно зарасти и обрасти, Но чрезвычайно трудно вырасти.

Журналу «Театр»

Понятен интерес И взрослых и детей: Тут много юных пьес И пожилых статей.

Журналу «Огонек»

Не потому ли он немного пресный, Что каждый номер у него воскресный?

Журналу «Новый мир»

Внем чувствуешь размах от всей души, Когда важны не мелочи, не «блохи», Коль вещи хороши, так хороши, А коли плохи, так уж плохи.

Альманаху

Романы без начала и конца. Стишок прохладен, и обзор не пылок… Как жаль, что вместо своего лица Имеет он нахмуренный затылок.

Лит. начетчик

Словечка не проронит своего, Не человек — ходячая цитата. Ума палата явно у него, Да жаль, что это книжная палата.

Пятая ласточка