Очерки истории российской внешней разведки. Том 6
Шрифт:
В начале 1947 года Ирину вдруг вызвали в Москву, на Лубянку. В Ашхабаде ее предупредили не говорить никому ни слова об этом вызове. По дороге в известное всей Москве серое здание на площади Дзержинского Ирина размышляла о причинах столь необычного вызова. В бюро пропусков на Кузнецком мосту ее встретил сотрудник отдела, в котором предстояло работать будущей нелегальной разведчице.
Вручив ей пропуск, он проводил Ирину в просторный кабинет. Хозяин кабинета Александр Коротков, сам бывший разведчик-нелегал, предложил ей мягкое кресло и после разговора на общие темы сказал:
— Как вы смотрите на то, чтобы перейти на работу
Она согласилась без колебаний.
— Я согласна, — сказала Ирина после нескольких секунд размышлений.
Ирина прекрасно понимала, что просто так подобные предложения не делаются. Видимо, «наверху» хорошо изучили ее дело, навели соответствующие справки. Это и тревожило (что они там накопали?), и одновременно наполняло гордостью. Она помолчала несколько секунд и неожиданно для всех вдруг спросила:
— Я слышала, что когда наши разведчики возвращаются домой, их уничтожают. Это правда?
Александр Коротков и куратор Ирины Каримовны переглянулись.
— Что за ерунда? Кто вам сказал такую глупость? Надо же такое вообразить…
Затем, обращаясь к сотруднику своего отдела, не то одобрительно, не то с осуждением он сказал:
— Гляди, какая смелая…
Полковник не покривил душой, назвав ерундой подобные утверждения. В послевоенный период репрессии против сотрудников внешней разведки, успешно выполнившей свой долг в годы военного лихолетья, прекратились. Не отмечались и массовые чистки органов государственной безопасности, от которых они так сильно пострадали в предвоенный период. Однако подобные высказывания в разведке не поощрялись и могли доставить их авторам много неприятностей.
К счастью, для Ирины этот разговор не имел негативных последствий.
Много лет спустя, когда уже завершилась заграничная командировка Ирины Каримовны, она с большой теплотой вспоминала своего первого начальника Управления нелегальной разведки Александра Михайловича Короткова.
«Он был весьма решительным человеком, — рассказывала разведчица. — В предвоенные годы Александр Михайлович работал в нацистской Германии. Имел непосредственное отношение к антифашистской организации, известной под названием «Красная капелла».
Иностранцам он представлялся Александром Эрдбергом. Когда началась война, Коротков с риском для жизни выехал из советского посольства, уже блокированного эсэсовцами, чтобы передать немецким антифашистам радиостанцию и условия связи на «особый период». Он прошел путь от электромонтера в ОГПУ до одного из начальников внешней разведки, стал генералом. Долгие годы Александр Михайлович возглавлял управление нелегальной разведки, потому что был
Руководил он разведчиками, большинство из которых прошли войну, были ранены, получили правительственные награды. Иными словами, людьми взрослыми, достаточно опытными и в профессиональном плане, и в чисто житейском. Поэтому спрос с них был иной, нежели с молодежи, пришедшей в разведку после института. В случаях серьезных промахов по службе, упущений, не говоря уж о серьезных проступках, он мог принять решения и крутые, и жесткие. Правда, никто из подчиненных на него не обижался, потому что никто не мог вспомнить, чтобы генерал накладывал взыскание или даже просто учинял словесную выволочку уж совсем ни за что.
Несмотря на занимаемое им высокое служебное положение, Александр Михайлович не избегал общения с рядовыми сотрудниками разведки. Он мог сыграть с ними в волейбол, постучать костяшками домино, пригласить к себе в гости… И в этом не было ничего показного: любое чиновничье чванство было ему органически чуждо. Именно за эти качества он пользовался непререкаемым авторитетом в коллективе. Его внезапная смерть была большим горем для коллектива».
Однако возвратимся к годам учебы Ирины Каримовны в разведывательной школе. После беседы у начальника управления нелегальной разведки для нее началась кропотливая подготовка к работе за рубежом: изучение иностранных языков с персональными преподавателями, вживание в образ эмигрантки, отработка легенды-биографии. Достаточно сказать, что Ирина Каримовна за годы учебы овладела турецким, уйгурским, фарси, английским и немецким языками.
Все эти языки, особенно турецкий, ей весьма пригодились в будущей нелегальной работе.
Выбор Ирины Алимовой в качестве разведчика-нелегала не был, разумеется, случайным. Большую роль в этом сыграла… ее профессия актрисы.
Небольшое отступление по этому поводу.
Известный американский разведчик и контрразведчик Чарльз Россель, выступая с курсом лекций в далеком 1924 году в Нью-Йорке перед офицерами запаса армии США — сотрудниками спецслужб, уже в то время подчеркивал: «Хороший разведчик должен быть превосходным актером. От того, как вы играете свою роль, зависит не только успех вашего дела, но также и жизнь многих товарищей. Вы должны не только владеть вашими чувствами, но и мимикой. Никогда не допускайте, чтобы язык говорил одно, а глаза другое. Будьте бдительны, не забывайте о своей роли».
Эти наставления специалиста актуальны и по сей день. Хорошо известно, что любому разведчику, особенно нелегальному, в жизни приходится играть множество ролей. Подготовка Ирины в качестве разведчика-нелегала длилась несколько лет. Приставленные к ней персональные преподаватели — носители языков, которыми ей предстояло овладеть, «натаскивали» будущую разведчицу по десять — двенадцать часов в день.
Сначала она активно изучала немецкий язык, поскольку ее готовили для работы в Австрии. Для углубленного изучения языка будущую разведчицу отправили в Германскую Демократическую Республику. В соответствии с легендой, она, турчанка по национальности, часто выезжала в Лейпциг, где якобы разыскивала своих родственников. Для подтверждения этой легенды она изучала также турецкий и персидский языки. Однако вскоре легенда Ирины вновь изменилась. Ее стали готовить для работы в Японии. Изменилась и система ее подготовки.