Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор
Шрифт:
Чрезвычайная комиссия стремительно превращалась в пугающий символ новой России. Казалось, туда сходились все дороги, а оттуда выхода не было никакого. В арсенале городского фольклора сохранилось огромное множество частушек на мотив популярной матросской плясовой песни «Яблочко». Героем абсолютного большинства из них стала в те годы Чрезвычайная комиссия в ее многочисленных столичных и периферийных ипостасях: ВЧК, ЧК, Губчека и так далее:
Эх, яблочко,Куда катишься?В Ве Че Ку попадешь —НеПрозвище «чекисты» приросло к сотрудникам Чрезвычайной комиссии сразу и навсегда. Их так называли вне зависимости от того, какое название в дальнейшем носила эта пресловутая организация: ГПУ, НКВД или КГБ. Чекистам принадлежит ведущая роль в развязывании террора против собственного народа.
Между тем чудовищный шквал репрессий, обрушившийся на Ленинград в 1930-х годах и оставивший в душах и сердцах ленинградцев незаживающие и саднящие раны, на самом деле не был чем-то неожиданным и непредсказуемым. В ленинградском фольклоре зафиксирована формула, в которой сконцентрировано ясное и недвусмысленное понимание ленинградцами неумолимой логики происходивших в стране процессов: «Выстрел „Авроры“ – начало террора». Но если послереволюционный, так называемый красный террор был все-таки обусловлен непримиримой классовой борьбой, а затем и Гражданской войной между противниками и сторонниками советской власти, то зримых причин к репрессиям в мирное время люди не видели.
Принято считать, что массовый террор в Ленинграде был спровоцирован убийством в коридоре Смольного первого секретаря обкома ВКП(б) С.М. Кирова 1 декабря 1934 года. Это действительно так. Однако ленинградский фольклор свидетельствует о том, что опыт бессудных расправ приобретался давно. Среди верующих ленинградцев долгое время бытовала страшная легенда о заживо погребенных на Смоленском кладбище сорока священниках Ленинградской епархии. В 1920-х годах их якобы привезли сюда, поставили на краю вырытой ямы и велели «отречься от веры или ложиться живыми в могилу». Священники веру не предали и молча легли на дно траншеи. Три дня после этого, рассказывает легенда, шевелилась земля над могилою заживо погребенных, и в ветвях кладбищенских деревьев слышался скорбный плач по погибшим. Затем люди будто бы видели, как упал на то место божественный луч, и все замерло. Этот участок Смоленского кладбища до сих пор привлекает внимание необычным убранством. Здесь можно увидеть зажженные свечи, бумажные цветы, ленточки, записки и «нарисованные от руки плакаты».
В городе жива легенда о некой фигуре монаха в черном, который появляется по ночам у расстрельной стены на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, где также казнили священников. «Один из доцентов института имени Герцена, считавший подобные рассказы байками, на спор согласился провести ночь на кладбище. На следующий день доцента нашли мертвым у самой стены. Он был совершенно седым, и на его теле не было никаких следов насилия».
В 1920-е годы, после ареста по заведомо сфабрикованным обвинениям деятелей ленинградской гуманитарной науки, в том числе работников Центрального бюро краеведения, в фольклоре появился «архитектурный» термин «репрессанс», который недвусмысленно намекал на неизбежную эволюцию всей послереволюционной жизни: «От палаццо до палатки, от барокко до барака». Пока еще это были только бараки на Соловках, куда отправляли на перевоспитание по хорошо инсценированным заранее решениям судебных органов.
Седьмого марта 1934 года вышел указ об уголовном преследовании гомосексуалистов. Будто бы сразу после выхода указа были организованы массовые облавы и бессудные убийства подозреваемых в нетрадиционных половых связях – так называемых «голубых». Одновременно было решено раз навсегда покончить в обеих столицах и с бандитизмом, неискорененным
Убийство Кирова, осуществленное в этот день, стало одним из самых громких террористических актов довоенного времени в Ленинграде.
Настоящая фамилия Сергея Мироновича Кирова – Костри-ков. Партийный псевдоним Киров образован им от имени Кира Великого, легендарного персидского полководца, жившего в VI веке до н. э. Киров родился в маленьком городке Вятской губернии Уржуме. После октября 1917 года возглавил борьбу за советскую власть на Кавказе. С февраля 1926 по декабрь 1934 года был первым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б), считался «любимцем партии». Так его называли в стране. Согласно официальным советским источникам, которые, кстати, не противоречат многочисленным свидетельствам самих ленинградцев, время руководства городом Кировым было одним из самых ярких периодов в жизни социалистического Ленинграда. Киров заботился о горожанах, любил город, много сделал для его восстановления после хозяйственной разрухи 1920-х годов. «Наш Мироныч» – с уважением называли его ленинградцы.
Являясь членом Политбюро ЦК ВКП(б), Киров в партийной иерархии считался одним из главных претендентов на руководство партии и государства. Злодейское убийство Кирова, которое произошло в коридоре Смольного, фольклор связывает в первую очередь именно с этим обстоятельством. Как известно, Сталин конкурентов не жаловал.
То, что убийство Мироныча было санкционировано и организовано Москвой, городской фольклор сомнению не подвергал. С мрачным юмором в тесных ленинградских коммуналках рассказывали анекдот.
На следующий дет после убийства, на заседании президиума ЦК ВКП(б) Сталин невнятно и с сильным грузинским акцентом проговорил: «Товарищи, вчера в Ленинграде убили Кирова». Вздрогнув от неожиданности и ничего не расслышав, Буденный спросил: «Кого убили?» – «Кирова», – так же невнятно повторил Сталин. «Кого, кого, Иосиф Виссарионович?» – «Кого, кого, – передразнил Сталин, – Кого надо, того и убили».
Согласно фольклору, этот криминальный эпизод политической жизни Ленинграда начался после того, как Киров перевел «красивую жену» инструктора обкома Леонида Николаева, Мильду Драуле, к себе в аппарат. Пронесся слух об их связи. Николаев учинил скандал, за что тут же был арестован. Через некоторое время его выпустили, но лишили права свободного посещения Смольного. Затем, согласно одному из преданий, произошла таинственная встреча Николаева со Сталиным, который будто бы сказал оскорбленному Николаеву: «Вы ведете себя правильно. Вы должны вести себя как мужчина. То, что Киров большой человек, ничего не значит. Вы имеете право на месть, и мы поймем вас, как мужчину».
После этого разговора Николаев будто бы снова получил свободный доступ в Смольный. 1 декабря 1934 года он разрядил в Кирова свой пистолет, сказав при этом: «Так будет с каждым, кто захочет спать с моей женой».
Так это было или иначе, но в Ленинграде истинным виновником смерти любимца города считали вовсе не Николаева. В этом можно легко убедиться по частушке, которую, озираясь по сторонам и понижая голос до шепота, передавали друг другу ленинградцы. Вариантов этой частушки множество. Но все они об одном и том же: