Очерки по истории архитектуры. Том 2

Издательство выражает благодарность за помощь в работе над книгой кафедре истории архитектуры и градостроительства МАрхИ и лично профессору Ю. Н. Герасимову и доценту Н. О. Душкиной.

Основным достижением греческой и римской архитектуры является освобождение зодчества от религии и утверждение его как самостоятельной области человеческой деятельности.

Этот процесс нужно рассматривать в связи с развитием всей человеческой культуры на основе социально-экономического развития в результате перехода от восточно-деспотического строя к греческому и римскому. Отделение архитектуры от других сторон человеческой деятельности связано с общей дифференциацией культуры, которая очень сильно и быстро продвинулась вперед в торгово-рабовладельческих государствах. В восточных теократических деспотиях религия была связующим началом, которое глубоко пронизывало самые различные стороны человеческой деятельности, заставляя их служить себе и объединяя их в одну недифференцированную культуру. В ней наука, право, искусство и т. д. еще не отделились от религии и в связи с этим еще не отделились друг от друга. И в пределах самого пространственного искусства характерно еще смешение границ архитектуры, скульптуры и живописи. Строго говоря, мы для восточных деспотий должны были бы говорить не об архитектуре, скульптуре, живописи и об их соединении в целостные художественные комплексы, а об едином «недифференцированном пространственном

искусстве», которое еще не окончательно разложилось на отдельные самостоятельные ветви, хотя уже в недрах восточно-деспотической культуры и искусства наблюдаются признаки более или менее сильно продвинувшегося вперед процесса дифференциации.

Только имея в виду весь этот грандиозный процесс постепенного развития и усложнения человеческой культуры, который от эпохи доклассового общества продолжается до наших дней, можно правильно оценить этап, на котором находится архитектура торгово-рабовладельческих государств как часть всей культуры этой эпохи. Именно в Греции и Риме архитектура впервые нашла специфическую, свойственную ей одной, как самостоятельной области человеческой деятельности, сферу, отмежевавшись от других сторон человеческого творчества, а также и от других видов пространственных искусств. При этом особенно существенно отделение архитектуры от религии. Собственно только с этого момента архитектурная форма, освобожденная от служебной роли по отношению к религии, стала ставить и разрешать самостоятельные проблемы, что сделало возможной и необходимой теорию архитектуры, широко развившуюся уже в Греции.

Восточного обожествленного деспота сменил на арене истории гражданин греческого демократического государства, с его развитой личностью, с его рационализмом, с его стремлением к анализу и к осознанию явлений внешнего мира, к разумному порядку и к классификации. С мира спала завеса божественной тайны, и человек в самом себе начал искать и находить критерии для своих взглядов и поступков.

Греция и Рим обозначают два больших этапа на пути освобождения архитектуры и разработки ею самостоятельной системы форм и соотношений. Значение этого колоссального сдвига в истории архитектуры можно оценить, если иметь в виду, что вся дальнейшая архитектура Европы строится на основе этого наиболее значительного достижения зодчества античных торгово-рабовладельческих государств.

Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. СПб., 1906; Они же. Эллинистическо-римская культура. Hi.. 1914; Gercke A., Norden Е. Einleitung in die Altertumswissenschaft, I, II, 1923; Pauly-Wissowa. Real-Enzyklopadie der Altertum-swissenschaft; Baumeister A. Denkmaler des klassischen Altertums. Mtinchen-Leipzig, 1888; Salts von A. Die Kunst der Antike. Berlin, 1924; Riegl A. Spatramische Kunstindustrie. Wien, 1927; Springer A., Michaelis A., Walters P. Das Altertum; Springer A. Handbuch der Kunstgeschichte, I, Leipzig, 1923; Hosier A. Literatumachweis zu Springer-Michaelis. Leipzig, 1911 (подробный указатель литературы к 9-му изданию этого сочинения); Curtius L. Antike Kunst (Burger F., Brinckmann A. Handbuch der Kunstwissenschaft, неокончено); Rodenwaldt G. Die Kunst der Antike (Propylaen-Kunstgeschichte, III), 1927; Perrot G., Chipiez Ch. Histoire de l'art dans I’antiquite, VII, Paris, 1898; Павловский А. Курс истории древнего искусства. Одесса, 1905; Он же. Атлас по истории древнего искусства. Одесса. 1907; Riegl A. Stilfragen. Berlin, 1923; B"uhlmann J. Die Architektur des klassischen Altertums und der Renaissance. Stuttgart, 1902; Anderson W., Spiers R. The architecture of Greece and Rome. London, 1907; Noack F. Die Baukunst des Altertums. Berlin, 1910 (много очень хороших иллюстраций); Winter F. Griechische und romische Baukunst (атлас из серии «Kunstgeschichte in Bildern»); Benoit. L’Antiquite; Robertson D. A handbook of Greek and Roman architecture. Cambridge, 1929; Blumner H. Technologie und Terminologie der Gewerbe und Ktinste bei den Griechen und R"omern, I, II, Leipzig, 1884; Baedeker K. Griechenland. Leipzig, 1908; Konstantinopel und Kleinasien, 1914: Italien. 1, Oberitalien. 1928; II, Mittelitalien. 1927; III, Unteritalien, 1929.

Главным созданием греческой архитектуры является греческий ордер, наиболее существенную часть которого составляет греческая колонна. Ордер — это строго определенная система расположения архитектурных частей, которая строится на основе постепенно сложившихся и с известного времени точно сформулированных правил чередования круглых опор-колонн и лежащих на колоннах горизонтальных частей, которые все вместе называются, в противоположность колоннам, антаблементом. В эпоху наивысшего расцвета классической греческой архитектуры, в V веке до н. э., ведущий тип монументального здания — греческий храм — в сущности состоит из одного ордера, который повторяется и снаружи и внутри, выдвинут на первый план и всячески подчеркивается как главное содержание архитектуры того времени. Именно греческая архитектура легла в основу всего последующего зодчества Европы, строящегося вплоть до XX века, до наших дней, на основе греческой архитектуры. При этом греческий архитектурный ордер является той системой, которая занимает архитекторов всех последующих эпох и стилей, которая изучается, исследуется, комментируется, практически воспроизводится и варьируется в новых постройках. Даже в такие эпохи, которые, как готика или современный конструктивизм, казалось бы, предельно далеки от греческих колонн и ордеров, даже и в эти эпохи архитектурная форма строится на основе бессознательного или сознательного отталкивания от основ греческой архитектуры, которая таким образом и в этом случае участвует в создании нового архитектурного стиля. Но помимо этого, несмотря на кажущееся огромное отличие от греческой архитектуры, даже и готика, даже и конструктивизм основываются на ее достижениях, без которых они не мыслимы. «…Мы вынуждены будем в философии, как и во многих других областях, возвращаться постоянно к подвигам того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечили ему такое место в истории развития человечества, на которое не может претендовать ни один другой народ» (Энгельс Ф. Диалектика природы. Цит. по: К. Маркс и Ф. Энгельс об античности / Под ред. С. Ковалева. Л., 1932. С. 222).

Самая форма колонн создана не греками, она в более или менее развитом виде очень распространена уже и в Египте, и в критской архитектуре. В Грецию колонна была занесена с Крита и из Египта. Правда, Египет значительно отличается от других восточных государств именно тем, что в его архитектуре колонна так широко применялась и играла такую большую роль. В этом смысле нельзя не выделить Египта среди восточных культур и не усмотреть в его зодчестве начала того блестящего развития, которое колонна получила впоследствии в Европе. Однако глубоко показательно, что именно греческая колонна, а не египетская, легла в основу последующего архитектурного развития. Несмотря на сходство, между ними существует глубокое принципиальное отличие. Для египетской колонны (рис. 371) основными являются две особенности, которые определяют ее наиболее характерные черты: изобразительность и символичность. Египетская колонна изображает растение, ствол которого часто вырастает из листьев и обычно завершается цветком. Это растение имеет священное, религиозное значение, и весь египетский храм, частью которого является такая колонна, изображает священную рощу. Цветок, завершающий египетскую колонну, можно было бы сравнить с греческой капителью, тем более что этот цветок действительно был прототипом капители. Однако принципиальным отличием между ними является то, что цветок египетской капители не несет горизонтальных частей: над ним помещен прямоугольный каменный блок, который отделяет вертикальную колонну-растение от покоящихся на ней горизонтальных частей, чем особенно наглядно подчеркивается неконструктивная и изобразительно-символическая роль египетской капители. В противоположность этому греческая

колонна (я сейчас говорю по преимуществу о дорическом ордере, в котором выстроены наиболее совершенные классические здания V века) неизобразительна и несимволична — она тектонична. Дорическая колонна дает в художественной форме выражение своего конструктивного назначения: она является подпорой, которая несет тяжесть.

Не менее существенно и другое глубокое различие между египетской и греческой колоннами. На рис. 371 бросается в глаза, что дверной пролет и его монументальное обрамление выше, чем ряды колонн по сторонам двери, которые окружают двор. Такое соотношение между дверью и колоннами диаметрально противоположно их соотношению в греческой архитектуре, где двери всегда ниже колонн. Это различие очень важно. В египетском храме колонна и колоннада являются только звеном более объемлющей и очень сложной системы форм, которая в качестве одного из своих звеньев включает и колоннады. Самый дворик, изображенный на рис. 371, является одним из элементов сильно растянутой в длину, нанизанной на прямую ось композиции постепенно сужающихся и затемняющихся по направлению к святилищу помещений, последовательность которых должна возбудить в посетителях религиозные чувства. Кроме того, та часть дворика, которая изображена на фотографии, подчиняет колоннаду по сторонам двери еще и в другом смысле более всеобъемлющей композиции. Первоначально в огромный пролет двери было вставлено маленькое деревянное обрамление, доходившее только приблизительно до половины высоты пролета. Колоннада является звеном динамической композиции. Формы нарастают от маленького дверного обрамления через колонны к большому дверному пролету и дальше к возвышающимся по его сторонам пилонам, которые еще много больше двери и, сужаясь, активно растут вверх. В целом получается драматический рост архитектурных форм, в котором колоннада играет роль одного из этапов общего движения. В греческом храме вся его архитектурная композиция подчеркивает господствующее положение колоннады, которая доминирует и над наружными массами, и над внутренним пространством здания. Все остальные части — стены, двери, ступени — подчинены колоннам и подготовляют этот главный, завершающий элемент классического греческого монументального здания.

Принципиальное различие между египетской и греческой архитектурой особенно ясно выступает в отношении между зданием и природой, в которую это здание поставлено. Форма столбов храма в Дейр-эль-Бахри (рис. 372), несущих горизонтальные части, особенно напоминает греческую архитектуру. Это один из наиболее ярких примеров, позволяющих говорить о начале процесса дифференциации искусства уже в Египте. Формы храма в Дейр-эль-Бахри повторяют формы природы. Горизонтальные портики храма похожи на горизонтальную линию скал, такую характерную для выступающего над Нилом края пустыни. Вместе с архитектурой картина природы, изображенная на фотографии, производит величественное впечатление, скалы грандиозны, они давят и заставляют зрителя почувствовать всю его незначительность по сравнению с ними. Если представить себе мысленно тот же пейзаж без архитектуры или закрыть портики на фотографии, то впечатление давящей грандиозности пропадет. Природа, лишенная вписанной в нее архитектуры, станет нейтральной, ничего не выражающей. В любом пейзаже содержатся самые различные возможности его истолкования средствами архитектуры. Характерно, например, как грек подошел позднее к аналогичной задаче. Витрувий во введении ко второй книге рассказывает, что архитектор Дейнократ предложил Александру Македонскому превратить гору Афон в грандиозную фигуру человека. У него на одной руке должен был быть расположен целый город, а в другой находиться чаша, в которую стекали бы все реки Афонской горы, чтобы из чаши прямо изливаться в море. Для нас в этой связи не играет роли, возможно ли было Дейнократу по техническим условиям осуществить свой проект. Нам важен самый замысел, как пример оформления природы, в корне отличного от Дейр-эль-Бахри и вообще от Египта. Ясно, что гигантская человеческая фигура Дейнократа не производила бы грандиозного впечатления, а казалась бы маленькой и во всяком случае гораздо меньшей, чем она была бы на самом деле, так как с фигурой человека, трактованной реалистически, как только и мог трактовать человеческую фигуру греческий художник в силу общего стиля своего искусства, зритель непременно связывает представление о небольших размерах, соответствующих размерам реального человека. Представьте себе, что на отвесной скале в Дейр-эль-Бахри художник поместил реалистически трактованный профиль лица во всю высоту скалы. От этого сама скала казалась бы зрителю маленькой. И, наоборот, тем, что архитектор вкомпоновал в ту же скалу небольшие по сравнению с ней горизонтальные портики, горизонтальная линия отвесных скал кажется грандиозной и величественной. Зритель, смотря на общий вид природы со вписанной в нее архитектурой, ищет таких частей, к которым он мог бы себя примерить, которые он мог бы почувствовать как соответствующие ему, его телу, и такими частями являются именно маленькие портики. При этом два портика приблизительно одинаковой величины видны друг над другом, так как почва значительно поднимается по направлению к скале. В данном случае перспективное сокращение использовано для того, чтобы произвести впечатление сопоставления рядом друг с другом форм различных размеров. Контраст между самым маленьким портиком и огромной по сравнению с ним лентой скал очень велик. А между тем благодаря сходству их общих очертаний зритель воспринимает их как формы, входящие в одну систему, составляющие части одной и той же композиции. Лента скал, похожая на портики под ней, сама кажется гигантским портиком. Контраст размеров сходных по форме самого маленького портика и огромных скал благодаря резкому сопоставлению их друг с другом так велик, что от такого непосредственного зрительного сравнения скалы становятся еще громаднее, еще величественнее, крошечный портик еще меньше и незначительнее. При этом портик побольше, расположенный впереди, дает промежуточное звено между маленьким портиком и скалами, так что в результате получается, как на рис. 371, постепенное нарастание при посредстве ряда промежуточных ступеней, благодаря которым контраст форм на двух противоположных концах этого ряда еще больше заостряется. Вписывая архитектуру в ландшафт, египетский архитектор истолковывает природу в духе восточно-деспотической идеологии. Монументальное здание должно служить ключом к природе, наглядно показывая, что главный акцент лежит на природе, охарактеризованной архитектурой как гигантская, господствующая над человеком, подавляющая его. Человек, которому соответствуют маленькие портики, кажется сам себе незначительным перед силами, заключенными в скалах: они могут ежеминутно его раздавить. Художник в Дейр-эль-Бахри населяет природу таинственными силами, обожествляет природу, по сравнению с которой человек — ничтожество. Трудно представить себе более яркое выражение религиозного мировоззрения восточной деспотии.

Принципиально иным является отношение греческого храма классической эпохи V века к окружающей природе. Греческий храм всегда стоит на холме. Подходя издали к Афинам, зритель видит высокую скалу Акрополя (рис. 1), на которую, как на огромный постамент, поставлен маленький параллелепипед Парфенона (рис. 2). Такое расположение не случайно и встречается в том или ином варианте во всех наиболее выдающихся греческих монументальных зданиях классической эпохи. В Греции главный акцент лежит на самом здании. Храм противопоставляется природе. И в Греции ландшафт учитывается архитектором. Но основной акцент перемещен с природы на здание, по отношению к которому природа играет только роль общего фона. Как статуя на постаменте, греческий храм выделен из окружающего и ему противопоставлен.

Dunn. Die Baukunst der Griechen. Stuttgart, 1910; Marquand A. Greek Architecture. New York, 1909; Парланд А. Храмы Древней Греции. II, 1890; Диль Ш. По Греции. М… 1915: Ротевский К. Образцы древнегреческих ордеров. М… 1917; Rave Р. Griechische Tempel. Marburg a. L., 1924; Anderson W., Spiers R. The architecture of ancient Greece. An account of its historic development. New York, 1927; Picard Ch. Notes d’archeologie grecque, I. Autour des ordres classiques de 1’architecture grecque. (Revue des Etudes anciennes. 29); Ponten I. Griechische Landschaften. Ein Versuch k"unstlerischen Erdbeschreibens. Berlin, 1924.