Очерки по истории еврейского народа

Неизвестен 3 Автор

"Христианское государство", покоящееся на вековой традиции и {486} стремящееся сохранить исторически сложившиеся нормы и учреждения, провозглашалось в этих кругах политическим идеалом.

Эти взгляды привели в смущение еврейскую интеллигенцию, которой такое мировоззрение было чуждо; она видела в нем измену самому ценному наследию человеческой мысли и культуры - идеалам Просвещения. Если в предыдущую эпоху процесс сближения евреев и неевреев происходил главным образом в кругах интеллигенции, то теперь именно в них господствовали непримиримые враги евреев и еврейства. Вновь разгорелась ожесточенная полемика но "еврейскому вопросу".

Сразу же после Венского конгресса стали появляться брошюры и статьи, авторами которых были представители интеллигенции, среди них профессора университетов, против "притязаний евреев

на право германского гражданства"; в них особенно подчеркивалось, что в равноправии евреев кроется опасность для "коренного населения". До тех пор, пока евреи придерживаются иудаизма, утверждали эти публицисты, - надо их рассматривать как чужих и необходимо защищать население от их вмешательства в политическую и хозяйственную жизнь страны. Во всяком случае следует установить над ними строгий надзор. Само собой разумеется, что они не достойны получения политических и гражданских прав. Большинство авторов придерживалось мнения, что крещение должно быть предварительным условием для включения евреев в общественную жизнь.

В результате этой антиеврейской агитации летом 1819 года разразились погромы, известные под названием "геп-геп" (клич, служивший лозунгом погромщиков). Зачинщиками эксцессов были студенты Вюрцбургского университета в Баварии, к которым тотчас же примкнула городская чернь. Они врывались в еврейские дома и магазины, грабили и уничтожали их имущество. Оказывавшие сопротивление беспощадно убивались. Вмешательство военных властей положило конец беспорядкам, но горожане настаивали на изгнании евреев. Из Вюрцбурга погромы перекинулись в иные города Баварии, а затем и в другие области Германии, как, например, Франкфурт-на-Майне {487} и Гамбург. С другой стороны, в Гейдельберге, где полиция стояла в стороне, на защиту евреев стали профессора и студенты университета.

В самый разгар погромов велась антисемитская травля и была издана книга, призывавшая к истреблению евреев, к изгнанию их из страны, продаже их в рабство владельцам плантаций и рудников в английских колониях, к оскоплению мужчин и отправке женщин в публичные дома; эта программа предвещала идеологию и деяния властителей Германии 120 лет спустя.

Июльская революция 1830 года вновь усилила в Германии либеральные веяния. Во время обсуждения "еврейского вопроса" в "ландтагах" (парламентах) некоторых государств Южной Германии, как Бавария, Вюртемберг, Баден, представители прогрессивных кругов поддерживали предложения расширить права евреев. Но большинство либералов Бадена, с их лидером во главе, противилось, как и в других германских государствах, равноправию евреев, утверждая, что они должны прежде всего перейти в христианство или произвести в иудаизме такие реформы, благодаря которым он в значительно большей мере отвечал бы требованиям окружающей среды. Такой подход стал распространяться и в различных либеральных кругах вне Германии. Знаменитый вождь освободительного движения в Венгрии Людвиг Кошут утверждал,, что евреи не достойны равноправия до тех пор, пока они придерживаются законов и обрядов, обособляющих их от окружающей среды.

В сороковых годах XIX в. эмансипация евреев все еще была одной из центральных проблем, занимавших германскую общественность. Консервативные элементы указывали на опасность, якобы грозящую со стороны евреев "христианской сущности Германии". По их мнению, скорее следовало бы заботиться об "эмансипации христиан от евреев". Крайним представителем этого течения был выкрест Фридрих Юлий Шталь, который в своем сочинении "Отношение христианского государства к деизму и иудаизму" отрицал возможность предоставления гражданских прав всем тем, кто не признает христианской религии, так как именно она служит основой государства.

{488} В радикальном лагере тоже появились ярые противники еврейства. Младогегельянцы, подвергавшие христианство острой критике, не преминули воспользоваться случаев напасть на иудаизм, как на источник христианства.

Пагубному "азиатскому" влиянию иудаизма на христианство они противопоставляли благотворное греческое. Они утверждали, что "эгоистический элемент" является сущностью иудаизма и что человеческие жертвоприношения занимали важное место в религиозном культе древних евреев, который наложил свой отпечаток и на христианскую символику. Уже тогда существовали круги, связывавшие эту теорию с обвинением евреев в ритуальных убийствах.

От

пренебрежительного отношения к иудаизму вел прямой путь к вражде к евреям. Один из вождей радикального течения младогегельянцев, Бруно Бауэр, отрицал в своих статьях "К еврейскому вопросу" (1843 г.) право евреев на эмансипацию. По его словам, евреи всегда были противниками прогресса и упорно хранили свою обособленность, хотя их национальность не что иное как только миф. Поэтому до тех пор, пока они не откажутся от своей религии и мнимой национальности, они не достойны равноправия. Однако они, даже в своем униженном положении, господствуют в финансовом мире и пользуются влиянием при королевских дворах.

Статьи Бауэра вызвали много возражений, главным образом со стороны евреев. Одним из оппонентов Бауэра был молодой Маркс, принявший его точку зрения, но отвергший его вывод. В своем ответе Бауэру, опубликованном в 1843 г. ("К еврейскому вопросу") Маркс утверждал, что отделение церкви от государства может предоставить евреям равноправие без того, чтобы они должны были отказываться от своей религии. По его мнению, следует отличать политическую эмансипацию, которая довольствуется равенством всех граждан перед законом, от общечеловеческой эмансипации, которая стремится к созданию нового, рационального общества. Маркс пытается "очистить" еврейский вопрос от "теологической шелухи" и определить общественную сущность еврейства. Он приходит к заключению, что иудаизм это погоня за наживой; еврейский культ {489} это торгашество, еврейский бог - деньги. "Деньги, - подчеркивает Маркс, - это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не может быть никакого другого бога". В общем он отождествляет еврейство с капитализмом, и отсюда его вывод, что все современное буржуазное общество "постоянно порождает еврея". "Химерическая национальность еврея - национальность купца и вообще денежного человека"; следовательно, для освобождения общества нужно "отменить еврейство"; "общественная эмансипация еврея - это эмансипация общества от еврейства".

Полное непонимание сущности многовековой истории еврейского народа и антиеврейские нападки немецких радикалов имели особо пагубное влияние на фоне политического угнетения евреев и лишения их гражданских прав в эпоху реакции. В большинстве германских государств евреи вновь оказались в том же положении, в каком они были до Французской революции.

Во Франкфурте они даже снова были водворены в гетто, а из некоторых "вольных городов" были совершенно изгнаны. В Баварии остались в силе прежние ограничения евреев в правах. В Пруссии, территория которой увеличилась почти вдвое на основании решений Венского конгресса, было постановлено, что закон о равноправии евреев 1812 года действителен только в тех областях, которые принадлежали Пруссии до его принятия, а в областях, вновь присоединенных, на евреев распространяются законы тех государств, от которых эти области были отторгнуты. Эти законы были суровыми и притеснительными. Из-за этого решения в различных местах Прусского королевства возник резкий контраст в правовом положении евреев. В пределах старой Пруссии евреи считались гражданами государства, а в ее новых территориях они были лишь "терпимыми". В двадцатых годах прусское правительство свело на нет и весь смысл эдикта 1812 года, закрыв перед евреями доступ к государственным, муниципальным и академическим должностям. Такого рода дискриминация особенно остро ощущалась еврейской интеллигенцией, которая тесно сблизилась с передовыми кругами христианского общества. Реакция ее была двоякой: {490} с одной стороны, участились случаи крещения, а с другой, усилились оппозиционные настроения по отношению к существующему режиму.

В Австрии официально было восстановлено правовое положение в соответствии с предписаниями, формулированными в "эдикте о терпимости" Иосифа II, но на деле возобновился существовавший еще до этого режим надзора и ограничений. Власти всюду строго следили за соблюдением законов, ограничивших права евреев, и обременяли их особыми налогами ("плата за терпимость", налог на мясо, на свечи и т. д.).

Они зорко следили и за промыслами евреев под предлогом, что следует якобы обезвредить их обычаи, образ жизни и профессии. Вмешательство во внутренние дела евреев имело целью, по официальной версии, положить конец их обособленности от окружающей среды, но на деле власти стремились закрепить эту обособленность навсегда.