Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (XIX — начало XX в.). Том 4
Шрифт:
В 1912 г. Русанов был послан на Шпицберген для разведки месторождений каменных углей и подготовки их к эксплуатации. В его распоряжении находилось маленькое (65 т) парусно-моторное судно «Геркулес» (капитан — Александр Степанович Кучин [12] ). Русанов направился сначала к Западному Шпицбергену и открыл четыре новых месторождения каменного угля. Оттуда он в шестой раз перешел к Новой Земле, к Маточкину Шару. Он оставил там записку, что, имея годичный запас продовольствия, намерен обогнуть с севера Новую Землю и пройти Северо-Восточным проходом в Тихий океан. Затем экспедиция пропала без вести — все одиннадцать ее участников, в том числе Русанов с женой, студенткой Парижского университета Жюльеттой Жан, и Кучин. Только в 1934 г. на одном из островов в
12
В 1910—1911 гг. в качестве штурмана он принимал участие в плавании «Фрама», доставившего экспедицию Р. Амундсена к побережью Антарктиды.
Военный моряк Георгий Яковлевич Седов в 1902 и 1910 гг. проводил гидрографические работы в северных морях. В 1912 г. он возглавил экспедицию, целью которой было исследовать Центральную Арктику и водрузить русский флаг на Северном полюсе. В августе, командуя пароходом «Святой Фока», Седов пытался перейти из Архангельска к Земле Франца-Иосифа, но из-за тяжелых льдов повернул к Новой Земле; в бухте на 76° с.ш., у п-ова Панкратьева, льды затерли корабль.
Осенью Г. Седов произвел детальную съемку соседних островков. Участники экспедиции — географ Владимир Юльевич Визе, геолог Михаил Алексеевич Павлов и два матроса — дважды пересекли Северный остров, пройдя от Баренцева к Карскому морю и обратно. Первое пересечение Новой Земли на такой широте показало: внутренняя часть острова занята обширным ледником, совершенно сглаживающим неровности рельефа. Весной 1913 г. Г. Седов подробно и точно описал северо-западный берег Новой Земли, в том числе заливы Борзова и Иностранцева, и с одной собачьей упряжкой обогнул ее северную оконечность. Съемка, произведенная Г. Седовым, значительно изменила карту этого побережья. В частности, он обнаружил горы Менделеева и хребет Ломоносова.
В начале сентября лед взломало, и «Святой Фока» перешел к южной части Земли Франца-Иосифа, выбрав для зимовки бухту у о. Гукера. Во время второй зимовки Седов заболел цингой, как и почти все его спутники. Смертельно больной, он 15 февраля 1914 г. вместе с матросами Григорием Васильевичем Линником и Александром Матвеевичем Пустотным на нартах начал ледовый поход к полюсу, но умер 5 марта в 3 км к югу от о. Рудольфа. Матросы похоронили Седова на западном берегу о. Рудольфа, на мысе Аук (81°45' с.ш.), и вернулись на судно 19 марта.
Глава 4.
ИЗУЧЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА И УРАЛЬСКИХ ГОР
Иностранцев в Карелии
В 1869—1870 гг. горный инженер Александр Александрович Иностранцев исследовал р. Онегу и полосу между Онежским озером и Белым морем (в пределах 61—64° с.ш.). Для этой территории все еще не было хороших карт. Единственная подробная карта Севера России, имевшаяся в его распоряжении, была верна в заселенных районах, например по течению Онеги, но стоило исследователю отклониться в сторону — и она часто оказывалась просто ошибочной. Летом 1869 г. Иностранцев описал берега Онеги от истока до устья. Боковым маршрутом он установил, что ее левый приток, р. Икса, текущая в дремучих лесах, берет начало в горах, называемых местными жителями Ветреным Поясом. Этот кряж идет с севера и, постепенно поворачивая на юго-восток, пересекает р. Онегу [13] .
13
Детальное изучение Ветреного Пояса, проведенное лишь в 1937 г., несколько изменило эти представления (см. т. 5).
Летом 1870, 1873 и 1874 гг. Иностранцев охватил исследованиями Карелию между 62°30' и 64°30' с.ш. Обширные леса, масса озер, болот и рек, отсутствие путей сообщения и, наконец, неверные географические карты — все это создавало «некоторые» трудности в работе. Выполнив первые барометрические определения высот этой полосы (более 500 замеров), А. Иностранцев составил ее орографическую карту (до 1927 г. она оставалась единственной). На ней к западу от Сегозера отчетливо выделяется обширная невысокая возвышенность — Западно-Карельская (длина 270 км, высота до 417 м).
Шренк в Большеземельской тундре и на Тимане
В 1837 г. ботаник Александр Иванович Шренк изучал флору Печорского края. Добравшись по Печоре до устья Усы, он в начале июля двинулся на север и за полярным кругом достиг гряды, протягивающейся, как он верно установил, от Усть-Цильмы к северо-востоку, к так называемому Земляному или Большеземельскому хребту: «…заостренные в виде плоского конуса или длинные кургановидные возвышения; холмы с крутыми скатами и плоскими вершинами, разделенные узкими или… обширными долинами». А. Шренк прошел по этой моренной гряде (вернее, грядам) на северо-восток, через область со множеством мелких озер до низменности р. Коротаихи, впадающей в Баренцево море у Югорского п-ова. В начале августа А. Шренк увидел цепь с каменистыми вершинами, резко отличающуюся от высоких частей Большеземельской тундры. Это был Пай-Хой. С одной из вершин он установил, что эта «горная цепь с широкими пологими склонами» (высотой до 467 м) есть северо-западная ветвь Урала. В середине августа А. Шренк проехал по приморской низменности к Югорскому Шару, переправился на о. Вайгач, где «среди туманов северной дали виднеются некоторые возвышения, представляющие ряд холмов» (до 171 м), и правильно решил, что этот «Морской Урал» является продолжением материкового Урала до Карских Ворот. На Вайгаче А. Шренк обнаружил и болотистые низменности.
Вернувшись на материк, А. Шренк проследил южный склон Пай-Хоя и близ 68° с.ш. открыл отдельные массивы, в том числе Пембой (420 м). К востоку от него, в верховьях Кары, он поднялся на одну из вершин: «Голые, покрытые обломками скал верхушки и скаты, разбросанные в ужасном беспорядке, уподобились исполинским волнам моря, внезапно остановленного сверхъестественной силой. Долины и пропасти, на дне которых с шумом протекают горные ручьи, извиваются около подошвы… Урал под этими широтами возвышается над равниной в виде резко ограниченной главной горной цепи».
Сопоставив свои наблюдения с прежними описаниями Северного Урала, А. Шренк предложил различать здесь две части: от 61 до 65° с.ш. — Северный Урал с «темным, труднопроходимым хвойным лесом и топкими болотами»; от 65° до 68°10' с.ш. — Полярный Урал, вытянутый «вне пределов лесов» в северо-восточном направлении. «У его подножия вечномерзлая почва и нет поэтому топких болот»; над открытой равниной, поросшей ягелем, «поднимаются… вершины с крутыми обрывистыми склонами». Это было первое указание на наличие вечной мерзлоты на северо-востоке Европы; А. Шренк исследовал мерзлые грунты также в низовьях р. Печоры и на р. Мезени.
Через Большеземельскую тундру А. Шренк прошел на запад близ 68-й параллели к низовью Печоры, причем вновь пересек Земляной хребет. Шел сентябрь, и он вынужден был спешить. За Печорой А. Шренк обследовал двумя маршрутами Чайцынский Камень (до 301 м, северный участок Тиманского кряжа) и впервые описал его. Чайцынский Камень, по Шренку, идет на юг, «…а в области леса вдруг сглаживается, так что верхушечная линия его совсем исчезает», и превращается в широкую, волнообразно-холмистую нагорную равнину. В истоках Цильмы он вновь повышается. А. Шренк описал также восточные ветви кряжа и подтвердил догадку, что Чайцынский Камень составляет продолжение Канина Камня.