Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

Дворкин Александр Леонидович

Тогда Софроний немедленно отправился в Константинополь, чтобы лично встретиться с патриархом Сергием. Сергий, похоже, согласился с его доводами и опубликовал свой указ "Псефос" ("Авторитетное мнение"), одна копия которого была вручена Софронию, а другая послана Киру. В "Псефосе" не рекомендовалось говорить об одной или двух энергиях во Христе, так как это "неблагочестиво", и намекалось, но не говорилось прямо, что на самом деле во Христе одна воля. Софронию такой компромисс мало понравился, но Сергий взял с него обещание не высказывать публично своего мнения до того, как он тщательно во всем разберется. В письме к папе Римскому Гонорию патриарх Сергий с некоторым

лукавством пишет, что Софроний удовлетворился его разъяснениями "Псефоса" и обещал не поднимать более этого вопроса.

Кем же был этот старец Софроний? Он родился около 550 г. в Дамаске, скорее всего, в семье сирийского происхождения, получил отличное светское образование и стал софистом (профессором словесности) в родном городе. Во время паломничества в один из палестинских монастырей св. Софроний познакомился с Иоанном Мосхом, который до своей кончины в 619 г. останется самым близким его другом. Они вместе отправились в Египет, где св. Иоанн Мосх начал сбор материалов для своей знаменитой книги о египетских и палестинских подвижниках "Лимонарь, или луг духовный". Два ученых друга проводили время не только в пустыне, но и в интеллектуальной атмосфере Александрии. По возвращении в Палестину Софроний делается монахом; 10 лет он проводит вместе с Иоанном в монастыре св. Екатерины на Синае, после чего оба они вновь направляются в Палестину. Оттуда они предпринимают вторую поездку в Египет, где знакомятся со святым патриархом Иоанном Милостивым. Там Софроний тяжело заболевает, но по молитве двух местночтимых святых целителей-бессребреников Кира и Иоанна чудесно выздоравливает. Впоследствии св. Софроний написал книгу о чудесах двух бессребреников, в которой также содержится много интересной информации об отношениях халкидонцев и монофизитов в Египте в то время.

По взятии персами Иерусалима (614) оба друга направились в Рим, где Иоанн завершил свою книгу "Луг духовный", вскоре после чего, в 619 г., скончался. Софроний возвратился в Палестину с телом своего друга, похоронил его там и остался какое-то время под персидской оккупацией. Через несколько лет он вновь возобновил свои путешествия. В 627-628 г. он прибыл в Африку, где познакомился с другим беженцем от персидского нашествия – монахом Максимом (будущим Исповедником), который стал его духовным сыном.

Максим не последовал за Софронием ни в Александрию, где тот противостоял Киру, ни в Константинополь, где он беседовал с Сергием. На запрос игумена Пирра он отвечал, что не является специалистом в этом деле, и отказался пока высказать свое суждение о "Псефосе".

Из Константинополя, после встречи с Сергием, Софроний отбыл в Иерусалим, где почти сразу же был избран патриархом. Это серьезно насторожило и Ираклия, и патриарха Сергия. Они все делали без ведома других патриархов: Римского, Иерусалимского, Антиохийского. И вдруг новый Иерусалимский патриарх, да еще и такой авторитетный, совершенно очевидно выступит против их политики. К Иерусалиму приближались вместо персов уже арабы. Император был бессилен. А от Софрония должно было воспоследовать окружное соборное послание – "Синодика", подписанная не только им, но и всем собором хиротонисавших его епископов; в "Синодике" патриарх обыкновенно и свидетельствовал о своем православии – и, следовательно, так Софроний мог перед Римом обнаружить то, что Ираклий с Сергием скрывали.

Сергий решил опередить Софрония и выставить дело перед папой в желательном для себя свете. В 634 г., когда папа Гонорий еще не был знаком с пугающей Сергия "Синодикой" Софрония, Сергий написал папе обстоятельное донесение о делах Востока. Он рассказывал об "успехе" в Александрии греческого православия под формулой "миа энергия". Теперь Сергий вынужден был рассказать о протесте Софрония против термина "миа энергия" и признать, что "Псефос",

запрещая говорить об энергиях, может сорвать объединение, ибо "моноэнергизм" и был тем условием, на котором объединение было бы возможным. Но искать новые пути к единству необходимо. Вот новое богословское ухищрение Сергия:

"Согласно с учением всех Вселенских Соборов, единый в Том же Господь Иисус Христос производит все Свои действия. Поэтому не следует рассуждать ни об одной, ни о двух энергиях и нужно довольствоваться признанием "одна воля – ен иЭлзмб". Выражение "миа энергия", хотя и встречается у некоторых отцов, производит на неопытных пугающее впечатление. Они полагают, что этим отвергается двойство природ во Христе. С другой стороны, и выражение "два действия" соблазняет многих, так как оно ни у одного отца не встречается и ведет к заключению о "двух противоположных друг другу волях и через это вводит двух волящих, что нечестиво".

Сергий спрашивал совета Гонория в очень приятных и льстивых выражениях, говоря, что весь Египет теперь вернулся к учению папы Льва. Гонорий, активный, ревностный и энергичный папа, в это упадочное для просвещения время слыл в Риме за великого ученого. Современник выражается о нем: "Рассудительный умом, сильный советом, в учении ясный, изобилующий сладостью и смирением". Пером Гонория был его секретарь, впоследствии папа Иоанн IV.

Очевидно, Сергий, подчеркивая свою верность Халкидону и папе Льву, приглашал папу присоединиться к новообретенному консенсусу. Похоже, что "Псефос" достигал этой цели, но за счет некоей двусмысленности, против которой формально не выступил даже св. Софроний.

Ответ Гонория сохранился только в греческом переводе в том виде, в котором он позднее был читан на VI Вселенском Соборе. Гонорий встал целиком на путь мышления Сергия. Он согласился, что спор о двух или об одной энергии есть пустой спор школьников (следуют очень презрительные отзывы о спорящих). Но Рим не попадется в их сети и ясностью и прямотой учения уничтожит все их хитросплетения. Признавая Воплотившегося Бога-Слова, "действующего многообразно" и по-Божески и по-человечески, Гонорий, однако, признает единое хотение, т.е. волю (пиен кбй иЭлзмб пмплпгпхмен фпх КхсЯпн 'Йзупх Чсйуфпх).

Папу занимает вопрос о безгрешности Господа Иисуса Христа, вытекающей из нетронутости Его человеческой природы первородным грехом. В Нем не было, по выражению апостола Павла, "иного закона в членах тела, противовоюющего закону ума". Все действия сходились к единству безгрешной воли.

С этого момента моноэнергизм переходит в монофелизм. "Псефос" Сергия еще оставлял какую-то надежду на компромисс, но папа Гонорий, первым сформулировав ересь монофелизма, сделал компромисс невозможным. Впоследствии Гонорий был осужден как ересиарх на VI Вселенском Соборе, и все римские папы в течение нескольких столетий при своей интронизации повторяли ему анафему, так как они должны были провозглашать веру Вселенских Соборов.

Понятно, что все критики теории папской непогрешимости ссылаются на этот прецедент, а католики отвечают, что заявление Гонория было сделано не "ex cathedra". Увы, аргумент совершенно несостоятелен: когда же еще можно ожидать от одного епископа официального заявления, как в не официальном ответе на вероучительный запрос другого епископа? Конечно, папа действовал из лучших побуждений, – но то же можно сказать и о всех ересиархах. Факт остается фактом: в критический момент папа сформулировал еретическое вероопределение и таким образом дал ход еретическому учению, которое принесет много страданий Церкви (в том числе и православным преемникам Гонория).