Очерки времён и событий из истории российских евреев том 6
Шрифт:
Харьков:
"Имеется неофициальный молитвенный дом, о котором жителям мало что известно… В любой момент его могут прикрыть, но пока этого не делают, позволяя двум десяткам стариков молиться, в основном, по субботам…
Школьник старшего класса… не знал о существовании синагоги в городе, но бредил Богом… при неприкрытом сопротивлении родителей, преподавателей, воспитателей. Каким-то путем мальчик овладел языком и с явными искажениями выполнял целый ряд религиозных обычаев: мыл руки перед едой, произнося "браху" (благословение), затем "браху" на хлеб… читал "Шма" утром и вечером и так далее.
Много
7
Казалось бы, с религией в стране покончено навсегда, однако еврейская религиозная жизнь и преданность традициям продолжали существовать, укрываясь от постороннего взора. Одни родились и выросли в религиозных семьях, естественно переняли веру и традиции от своих родителей; другие пришли к вере из ассимилированных семей, преодолевая порой сопротивление отца с матерью, молились, отращивали бороду, надевали ермолку на голову, приводя в изумление знакомых и сослуживцев.
Это была жизнь в состоянии постоянного напряжения и нескончаемой готовности отстаивать свою веру во времена преследований. Верующие евреи – островки посреди ассимилированного большинства – соблюдали субботу, делали обрезание новорожденным младенцам, совершали бракосочетания под "хупой", хоронили родных по еврейскому закону; их жены воспитывали детей в традициях отцов, зажигали субботние свечи, старались соблюдать "кашрут" в перенаселенных коммунальных квартирах.
Нота Баркан:
"Вспоминая эти годы, я понимаю, что мы ничего не смогли бы добиться, не смогли бы сохранить еврейскую жизнь, создать еврейские семьи, если бы не наши жены. Ведь нам приходилось жить двойной жизнью; на работе, в школе, на улице вести себя так, чтобы никто ни о чем не догадывался, и только дома можно было стать самим собой.
И тут, конечно, большая ответственность лежала на женщине. Именно она создавала атмосферу еврейского дома".
Дов Виленкин:
"В 1966 году я приехал в Самарканд учиться в подпольной иешиве… Всё было настолько законспирировано, что родители некоторых учеников не знали, где учатся их дети. Был у нас юноша из Риги, Моше Хаим Левин; его родители не догадывались, что он в Самарканде, а мы называли Моше другим именем и думали, что он из Ростова…
Большинство учеников месяцами не выходило за пределы двора, чтобы нас не заметили. Никто не должен был знать, кто мы такие и что здесь делаем. Под полом времянки, где мы жили, выкопали яму, и если кто-нибудь заходил, ученики прятались в ней. И хотя мы занимались в глубоком подполье, это была настоящая хабадская иешива – с теми же программами и расписанием, что в хабадских иешивах во всем мире…
По праздникам мы снимали обувь и танцевали в носках, чтобы не слышали соседи. Нам было весело, но мы никогда не забывали об опасности. Особенно боялись за нас старики, которые помнили годы жестоких репрессий".
Казань:
"Дед Арон был "сойфером". Он переписывал Тору. Делалось это на пергаменте, то есть на коже, выделанной по всем законам "кашрута"… Во дворе дома был сарайчик, где дед умудрялся выделывать кашерную кожу и продолжать свое нелегкое, но благородное дело – переписывать свиток Торы. В 50-е годы кто-то из соседей донес на деда. Его арестовали за нелегальное производство и дали срок.
Вернувшись домой, дед стал
Тбилиси, 1960-е годы:
"Одно из самых ярких воспоминаний моего детства – вечер на исходе дня Йом Кипур, когда вся улица Леселидзе расцвечивалась маленькими огнями. Был такой обычай: на исходе того дня зажигали в синагоге свечи, несли их по улице и ходили со свечами около своих домов…"
8
В 1970 году состоялась очередная перепись населения Советского Союза, насчитавшая в стране 241 миллион 720 134 человека (по сравнению с 1959 годом увеличение на 15,7%). Перепись определила, что в СССР было 2 миллиона 150 707 евреев, 0,9% населения страны (уменьшение с 1952 года на 5,2%).
В 1970 году евреи по количеству населения занимали двенадцатое место среди народов Советского Союза; в сельской местности находилось 2,1% евреев (в 1959 году – 4,7%). Уходило из жизни старое поколение, владевшее языком идиш, и во время той переписи назвали родным языком еврейский 17,7% евреев СССР (в 1959 году – 21,5%). В Литве говорили на родном языке 61,9% евреев, в Латвии – 46,2%, в Молдавии – 44,7%, в Белоруссии – 17,8%, на Украине – 13,2%, в РСФСР – 11,8%. Русский язык назвали родным 78,3% евреев страны.
В 1960-е годы получила распространение теория, согласно которой горские евреи Кавказа, говорившие на татском языке, якобы принадлежали к татскому народу. Часть горских евреев с разрешения властей поменяла в паспортах наименование "еврей" на "тат", и очевидец отметил: "Известны случаи, когда работники паспортных отделов соблазнялись взятками, чтобы в графу "национальность" вместо "еврей" вписать "тат". Об этом просили ассимиляторы для своей карьеры… Правда, тем, кто настойчив и не соглашается, при обмене паспорта вписывают национальность "еврей"…"
Во время переписи 1970 года название "тат" применяли только к горским евреям, а коренные таты в Закавказье получили к тому времени иные наименования: таты-христиане Армяно-грегорианской церкви были зарегистрированы армянами, таты-мусульмане – азербайджанцами.
Подобное происходило и раньше. В 1941–1942 годах нацисты уничтожили в Крыму не менее 80% евреев-крымчаков; после войны часть из них поменяла паспорта, в которых вместо наименования "еврей" было помечено "крымчак". Поэтому при оценке переписи 1970 года исследователи добавили "крымчаков" и "татов" к общему числу евреев, выявленных во время опроса, чтобы определить истинное количество еврейского населения СССР.
Перепись 1970 года насчитала в Еврейской автономной области 11 452 еврея (6,6% населения ЕАО); идиш назвали родным языком около 2000 человек, 17,2% евреев области (в 1959 году – 5600 евреев). После многолетнего перерыва первым секретарем обкома вновь стал еврей – Л. Шапиро, председателем исполкома области – И. Бокор.
В 1970-х годах синагогу в Биробиджане посещали, в основном, пожилые люди; раввина у них не было, не было в городе и отдельного еврейского кладбища. Старики умирали, всё меньше их приходило в синагогу; к концу 20 века большинство еврейской религиозной общины Биробиджана составляли потомки "геров", переселившихся туда в предвоенные годы.