Очевидец (сборник)
Шрифт:
Гриша Суханов, безголосый, но харизматичный, обошел Игоря, однако пропустил вперед Дениса Богданова. Очень уж лихо зажигал Ден со своим разухабистым рейвом «Простой русский парень».
Я вышел пятым. Не буду говорить, что чувствовал, когда выступал – словами не описать. Просто вложил всё, что было в тот момент на душе. Без фальши и без прикрас. Да и песню выбрал по совету Артура – не как у всех про «любовь-морковь». Вряд ли кто понял ее до конца, но отличалась она разительно.
Когда я вернулся за кулисы, Марат и Никита, не сговариваясь, показали мне большой палец. А компьютер
Инна Лавочкина и сестры Комлевы – Ася и Наташа считались заведомыми аутсайдерами. Не было в них изюминки, да и желания победить тоже не было. Они и сейчас отпели весьма средненько – на тройку с плюсом. Как будто галочку поставили в невидимом реестре.
Отбарабанил свое Марат, прочно утвердившись на четвертом месте и пропустив вперед лишь Лину Бородулину – Лиану. Видимо, ее миниатюрный экзотический наряд и обилие загорелой кожи произвели должное впечатление. Она и не пела почти – так, проговорила несколько куплетов про «южное солнце, песок и настоящую страсть». Зато ноги свои продемонстрировала всем, кому это было интересно. Ну, врать не буду, там было что показать.
Дальше пошли одни девчонки – все семеро. Жребий, поставивший их подряд, основательно подпортил впечатление, потому что, выступая цепочкой, они выглядели совершенно неотличимыми. Как близнецы: похожие костюмы, одинаковые по смыслу песни, жесты – и те одинаковые. Конечно, на рейтинге это сказалось: девушки боролись в основном друг с другом, даже до Марата не дотянулись.
Никита выступал последним.
То, что случилось во время его выступления, СМИ потом просклоняли на все лады. Так вот я вам скажу точно – чушь это всё. Чушь и выдумки малообразованных дилетантов. Никакой фанеры у нас на финале не было. Пели сами. Звукорежиссер давал только музыкальное сопровождение (ой, ладно, никогда не поверю, что кто-то воспринимает всерьез дергающихся статистов с бутафорскими гитарами).
А пел Никита здорово! Не знаю, кто из них лучше – он или Влада, но тогда я думал одно: мне до него далеко.
Жаль, что так получилось.
На середине второго куплета звук внезапно исчез. На полторы-две секунды, не больше. Но все успели услышать одинокий и какой-то беспомощный голос Никиты, который как раз выводил что-то про «эта любовь не на-а авсегда». На втором «а» он услышал сам себя и от неожиданности споткнулся.
Мы поняли: всё.
Песня сломана.
Он тоже понял. На кураже, на сцепленных зубах выступил до конца, воинственно подергивая своей потрясающей косичкой.
Поздно. Никто уже не воспринимал его всерьез. Здесь, за кулисами уже начали перешептываться – песня «Валюша», еще недавно казавшаяся трогательным обращением к любимой девушке, сразу приобрела иную окраску. И все тут же вспомнили слухи о Никитиной ориентации: мол, Валюша – это совсем не обязательно сокращение от Валентины.
На радостях мы с Владой даже обнялись перед камерами. Она-то наверняка втайне надеялась на победу, а вот я о втором месте и думать не смел. Даже после разговора с Артуром. Потому и орал как
Потом, много месяцев спустя, мне несколько раз доводилось выступать с ней на «благотворительных» или юбилейных концертах. Надо признать, что более капризной и наглой стервы мне с тех пор видеть не доводилось. Плюс к тому же клинические проявления звездной болезни.
Но это так, к слову.
Что стало с Никитой, никто толком не знает. Вроде бы поет по гей-клубам. Но редко, потому что пристрастился к какой-то тяжелой химии. Поговаривают и обратное. Будто бы он уехал в Штаты и выступает на Бродвее с сольной программой. Можно поверить: что-что, а петь Никита умел. И что не менее важно – умел вести за собой зал. Если не подводила техника.
А звукорежиссера уволили. По состоянию здоровья. Ходят слухи, что в тот момент у него случился то ли микроинфаркт, то ли сосуд какой лопнул. Потерял сознание на мгновение, уронил голову на пульт, да и задел пару тумблеров.
Не повезло.
Прямо из здания телецентра, Артур повез меня в ресторан – отмечать.
Выпили, поулыбались друг другу через стол, закусили. Поговорили немного. Ясное дело, через несколько минут перешли к самому главному.
– Что вы решили, Саша?
Конечно, я согласился. А вы бы на моем месте долго раздумывали, что ли?
Чокнулись, еще раз выпили, уже как партнеры.
И тут меня кто-то дернул за язык.
– А сколько положено вам? – совершенно искренне и без всякого подвоха спросил я.
Спросил – и осекся. Да какое мне дело? Пусть хоть половину, хоть три четверти забирает. Человек предлагает золотые горы и вершины славы, а я? Вот сейчас пошлет меня куда подальше…
Я стал оправдываться:
– Поймите меня правильно, Артур, я ни в коей мере не собираюсь торговаться…
Он чуть заметно усмехнулся.
– …я знаю свое место и заранее согласен на ваши условия. Мне просто интересно.
– Интересно? – Артур изучающе посмотрел на меня. – Это хорошо. Я буду получать двадцать процентов. Пятую часть.
– Так мало? – изумленно спросил я.
– Достаточно. Пятую часть со всего, понимаете, Саша?
Я кивнул.
– Отлично, – он поднялся, пожал мне руку. – Завтра я приеду к тебе с договором. А пока больше ни с кем не разговаривай. Ясно? Твой продюсер – я. И никто другой.
Я сразу же заметил смену тона и переход на «ты»: всё, мол, тебя купили, ты мой теперь. И неопределенно пожал плечами, но Артур не отпускал мою ладонь. Немигающие серые глаза требовательно буравили в упор.
– Да? Или нет?
От его взгляда почему-то кружилась голова.
– Да, – выдавил я.
– Вот и молодец.
Договор мы подписали утром, в том же ресторане. Памятуя Малика Быстрова, я не слишком вчитывался в текст и хотел не глядя подмахнуть все предложенные Артуром листы. Но он заставил меня изучить каждый пункт, скрупулезно ответил на вопросы. Оказалось, он уже успел организовать мне небольшую рекламу и даже запланировал первую концертную поездку. В Питер и в Нижний.