Очи черные. Легенда преступного мира
Шрифт:
— Сколько же мы не виделись с тобой, Боренька? С пятого года?
Мужчина хмурился, не понимая, откуда мог знать эту женщину.
— Ты так ведешь себя, как будто мы вовсе незнакомы.
— Пятый год… это было до неприличия давно. Я работал в розыске и по возрасту был ровесником этому молодому человеку…
— Мишеньке, — произнесла ласково женщина, радуясь этому сравнению. — Правда, красивый мальчик? Его судьба была трудной…
— Не надо, мама! — сухо выдавил Михаил.
— Такое время — всем непросто! — отозвался Борис Дмитриевич.
— Как цинично, однако,
— Мне очень неудобно и я прошу прощения за свое невежество… как вас по имени?
— Это невероятно! — взорвался Михаил. — Неужели вы не запомнили даже имени молодой девушки, с которой вы были любовниками?
Борис Дмитриевич ошарашено уставился на молодого человека, затем посмотрел на даму в персиковом платье, она разволновалась и с трудом сдерживала слезы, с надеждой глядя на мужчину, будто от подтверждения того факта, что они были когда-то вместе, зависит ее жизнь.
— Это какая-то дурная шутка! Любовниками?! Мы с вами?!
— Позвольте я ударю ему в морду! — рассвирепел Михаил, подорвавшись с места.
— Либо вы меня с кем-то путаете, либо заблуждаетесь! — твердо произнес Борис Дмитриевич, глядя в огромные черные глаза. — В моей жизни было всего две женщины! Первая — моя супруга, которую безжалостно убили враги революции! А вторая… сидит со мной рядом.
Лье вздрогнула, услышав его откровение. Ее сердце затрепыхалось, словно пойманная бабочка, от радости и от горя одновременно. «Я тебя не достойна!» — констатировала она мысленно.
— Вы хотите сказать, что не имеете никакого отношения к Лидии Андреевне Молевой?! — подавляя волну бешенства, процедил сквозь зубы молодой мужчина.
— Молевой? — переспросил Борис Дмитриевич, услышав знакомую фамилию. — Лидия Андреевна… Андрей Молев! Да, я припоминаю что-то… очень смутно!
— Я могу напомнить: ты лишил ее чести, пообещав защитить ее семью, но их все равно расстреляли!
— Лида Молева! — вдруг вспомнил Борис и рассмеялся. — В нашем отделе ее прозвали Маленький дьявол! Так вот какую версию своей жизни вы рассказываете окружающим?! Михаил… как вас по отчеству? — вежливо уточнил чекист.
— Борисович! — с отвращением произнес мужчина.
— Она ведь не приписала нам с вами родство?
— И вы еще смеете глумиться?!
— Послушайте, я все объясню! При губернских жандармских управлениях, розыскных пунктах и сыскных отделениях, занимавшихся уголовными делами, существовала служба наружного наблюдения, в которую нанимались обычные люди, желающие подзаработать. Они получали деньги за то, что следили за подозреваемыми. Их называли по-разному: на нашем языке — филер, или шпион. В пятом году к нам пришла пятнадцатилетняя беременная особа, которая заявила, что хотела бы указать на врагов государства, которых она выследила по собственной инициативе. А позже она поступила к нам на службу, — Борис Дмитриевич обрадовался, что память ему не изменила, и обратился к женщине. — Я вас вспомнил, Молева Лидия Андреевна! Вы были у меня на допросах и несколько раз предлагали себя!
— Если вы сейчас же
Лидия Андреевна побледнела и откинулась на спинку стула, его слова хлестали ее, как болезненные пощечины, но экзекутор не останавливался:
— А отец, узнав о факте беременности, точнее — увидев живот, который скрывать было невозможно, прогнал вас прочь, обвинив в том, что вы опозорили семью. И тогда в пятом году вы прошли по всем кабинетам, до которых удалось добраться, и написали десятки доносов, после этих злобных кляуз и расстреляли вашу семью! Как же вам живется-то, Лидия Андреевна?! Не страшно спать по ночам?!
— Это правда?.. — спросил вполголоса Михаил, рассматривая красивое лицо сидящей рядом женщины. — Вы действительно добивались, чтобы вашу семью уничтожили?
— Я хотела, чтобы расстреляли только отца, — оправдалась Лидия Андреевна, ее голос начал опускаться на низы, и она перешла на хрип. — Он прогнал меня, и я шаталась по помойкам! Я хотела всего лишь любви! Меня отвергли все!
Лье с отвращением наблюдала, как меняется лицо женщины. Она свирепела на глазах, словно в тело ангела входил сам дьявол.
— Лидия Молева была помещена в клинику для душевнобольных людей, с диагнозом «раздвоение личности», — произнес Борис Дмитриевич, глядя на побледневшего Михаила. — Родила ребенка, а после бежала, отдавшись охраннику. С ней же в тот день исчезла девушка по имени Анна, они лежали в одной палате! Если не ошибаюсь, у второй пациентки был маниакальный психоз. Откуда мне это известно? Дело Молевой я листал случайно в девятнадцатом году, когда ее поймали и снова хотели упрятать в психиатрическую клинику, но она бежала. И в том же году появилась Черная моль, которая наделала шуму не только в Москве, но и за ее пределами.
Женщина захрипела и вскарабкалась на стол, переползла его и вцепилась руками в горло чекиста.
— Помоги ему! — взмолилась Лье, видя, что с какой силой Черная моль сдавливает горло мужчине. Михаил мрачно посмотрел на взволнованную девушку, переживающую за судьбу своего нового возлюбленного, на ее связанные руки и волшебную тикающую и взрывоопасную коробку. Он вдруг засмеялся странным нездоровым смехом, запрокинув голову. Лье резко вскочила со стула, и шкатулка упала на пол…
Глава 18. Мои рассветы и закаты
Я часто думаю о том, что не случилось в моей судьбе. Например, о хорошем детстве, как в добрых книжках, которые когда-то читала мне Анна Львовна. Она учила меня не верить в бредни на страницах повестей, рассказов и романов, потому что все это — выдумки писателей.
— Жить надо так, как велел Бог, — говорила она, перечисляя заповеди.
— Жить надо, как велит тебе утро! — заверяла Лукерья, открещиваясь от христианских мудростей. — Проснулся — ничего не болит и айда петь, да танцевать! Поел — и хорошо! Поработал — и славно!