Очищение Духом
Шрифт:
– Ничего, – ответила Ривелсея. – На первый взгляд красиво. Но чтобы ещё что-то сказать, мне надо осмотреться и сначала пожить здесь немножко.
– А что, хорошая мысль, – обрадовался Рилан. – Я тоже, наверное, проведу здесь недельку-другую. У меня здесь друг есть, мы с ним вместе живём, когда я в Анрельт приезжаю. Могу и насчёт тебя договориться, у него места полным-полно. Если хочешь, конечно. А там, где мы сейчас стоим, вообще-то ничего особенно красивого нет. Это же не центр города, так, участок торговых районов. И склады тут, и конюшни, но ты же Золотую площадь ещё даже не видела! Это самый центр Анрельта, и вот уж там по-настоящему красиво. На площади Городской
– Я это тебе потом скажу, Рилан, перед тем, как покинуть Анрельт, – пообещала Ривелсея. – Ты не обижайся, мне и сказать сейчас даже нечего, я сама ничего ещё не знаю. Мне надо попасть на Речную улицу, а где она находится, я не представляю.
Рилан засмеялся. Он, похоже, вообще не слишком умел обижаться.
– Речная улица, – сказал он, – находится там, где река Авеир поворачивает к востоку, чтобы затем завернуть на север и слиться с Келироном. По-моему, это ясно следует из её названия. А Авеир вообще-то Анрельт напополам делит, сейчас мы в верхней части находимся, а Речная улица – прямо за мостом. Могу проводить, если хочешь.
– Пошли, – сказала Ривелсея. Она подошла к повозке, надела на себя почти высохший серый ратлерский плащ, быстрым и незаметным движением пристегнула к поясу меч, до сих пор лежавший на мешках, и спрятала ножны под плащом. Очень удобно. Традиционная одежда ратлеров позволяла носить оружие таким образом, чтобы никому и в голову не приходило, что оно есть. И она ничем сейчас не походила на воина. Просто девушка, носящая необычный фасон одежды.
Дом Адеста стоял на самом краю, у реки, недалеко от моста, через который она прошла вслед за Риланом. Домик не слишком приглядный: два этажа, чуть покосившийся, деревянный, с когда-то зелёной, но теперь уже грязно-серой, давно не крашенной крышей, маленькими квадратными окнами. Рядом с ним был разбит цветник, где цветы росли вперемешку с крапивой. Зато дверь этого дома была совсем недавно вымалевана в густо-оранжевый яркий цвет.
Ривелсея стояла и разглядывала дом. Рилан стоял и разглядывал Ривелсею, ожидая, что она скажет.
– Спасибо, Рилан, – сказала девушка. – Я одна долго бы искала этот дом. Да и вообще ты очень добрый. Спасибо.
Ривелсея сделала шаг в сторону дома Адеста.
– Ладно, я пойду, – сказал Рилан. – Всего тебе хорошего, Ривелсея. И ещё я хотел сказать…
– Хорошо, Рилан. Я поняла. Если соберусь замуж, обязательно тебе скажу. Но только ты особенно не надейся. Мне даже думать сейчас об этом некогда.
Рилан в очередной раз засмеялся.
– Я хотел вообще-то сказать, что если захочешь меня найти, то я в восьмом доме проживать буду, на той же улице, где сейчас моя повозка стоит. Но то, что ты сказала, тоже хорошо. Посмотрим. Удачи!
Ривелсея подошла к двери дома и громко, по-ратлерски, постучала. Раздалось шарканье и кашель по ту сторону, и дверь открыл мужчина лет за шестьдесят, с хмурым лицом, чёрной бородой, широкоплечий, в рыжей клетчатой рубашке и чёрных широких штанах.
– Ты кто? – спросил он низким голосом, подозрительно осматривая Ривелсею.
– Мне нужен Адест, – ответила она.
– Я Адест. Чего тебе надо?
– Я Ривелсея, рыцарь Разума, служу Ордену ратлеров. В этом доме мне было указано остановиться Советом Разума.
– Да что ты? – удивился Адест. – Ты рыцарь? Союзник, наверно, как я? Рыцари такими не бывают. У меня были уже четверо, и ты
Ривелсея отступила на пару шагов от двери, легко и резко выхватила меч и холодно продемонстрировала первые сорок движений приёма «вихрь Победы», на что ушло у неё около двенадцати секунд. Веттар Нарт показывал ей много раз этот приём: клинок превращался в звезду от быстроты движения, и выглядело это потрясающе эффектно и красиво, столь стремительно и невозможно быстро вращалось белое железо в его руках.
Адест приходил в себя после увиденного и даже оцепенел. Ривелсея его понимала. Всегда жутко было представить, что твоего тела хоть на миг коснётся эта полыхающая белая звезда. От этой мысли любого брала оторопь. Поэтому Ривелсея не торопилась и молча ждала.
– Прошу извинения, рыцарь Разума, – сказал Адест с новой ноткой уважения в голосе. – Проходите в мой дом и живите, сколько вам понадобится. Я не ожидал, что Орден ещё помнит про меня. Очень приятно быть полезным столь мощной и основательной организации, каковой является Орден ратлеров.
– Бесспорно, – ответила Ривелсея.
За дверью было небольшое помещение, где стояли два ведра, метла и большие сапоги, грязно-зелёные и грязные.
– Жить будешь налево, – сказал Адест, вновь, оправившись от удивления, переходя на «ты».
– Хорошо.
Комната за дверью налево была обставлена на удивление безыскусно. Чёрный стол из дуба, такой же стул, шкаф в углу и кровать. Вполне по-ратлерски, просто и непритязательно: ни ковра, ни вазочки с цветами, каковая всегда стояла на столе, где обедали дома у девочки Ривелсеи, и цветы всегда сменялись в ней новыми прежде, чем успевали завянуть. Голубенькая вазочка с ромашками, как солнце в облаках, и васильками, цвета небесного склона в воде, из хрупкого тонкого стекла. Такие вещи, незначительные, сильнее всего привязывают к прошлому, и именно потому от него не убежать.
Адест вышел и вернулся только через полчаса.
– Рыцарь Разума, – сказал он, – Ривелсея, вообще обеспечивать себя пищей, живя у меня, ты будешь сама, но сейчас я прошу тебя пообедать со мной, чтобы мы могли немного друг о друге узнать и обменяться новостями. Ты ведь первый раз в Анрельте?
– Да, первый. Да, Адест, мне тоже хотелось бы побеседовать. Спасибо за гостеприимство. Пойдём.
Столовая была на втором этаже, туда они поднялись по выметенной небольшой лесенке. За небольшим узким столом сидела женщина средних лет, в зелёном платье и белой, расшитой жёлтыми нитками, лёгкой кофте. На стене висело круглое зеркало, в котором на миг отразилась Ривелсея, снявшая уже внизу, в своей новой комнате, ратлерский плащ. Теперь она была в серых же походных брюках и разумеется, в традиционной фиолетовой накидке рыцаря-ратлера. Ривелсее уже сильно успела приесться дорожная еда, и даже то, чем потчевала её щедро супруга Адеста – самая простая похлёбка, состоящая из одного лука, мяса и воды – показалась ей небывало вкусной.
Адест не терял времени. Первый свой вопрос он задал раньше, чем Ривелсея успела отправить в рот первую ложку похлёбки.
– Мне хотелось бы очень знать, Ривелсея, – сказал он так, что становилось ясно: знать ему хотелось бы много, – какова цель прибытия твоего в Анрельт? Рыцари Разума навещают наш город нечасто, и никогда – без веских оснований, если, конечно, только ты не по торговым делам.
– Я далека от торговли, – ответила Ривелсея. – Если, конечно, не считать торговлю посудой. Мне нужный Хитрый Стекольщик. Вам он известен?