Очищение Духом
Шрифт:
Делать нечего, отказаться было неудобно, и они стали есть. Ривелсея незаметно подносила каждый кусок к носу и вдыхала, и осторожно пригубила в первый раз молоко. Она знала немного в этом толк и боялась почувствовать – есть, есть такая особая горечь в еде, тонкая и малозаметная, но почувствовав которую даже кончиком языка или носа, есть и пить никак нельзя. Но этого вкуса не было, и через пять минут она почти уже окончательно успокоилась. Улучив время, когда Ирса стала что-то говорить девушке, она наклонилась к Рилану.
– Ну как ты? – спросила она в самое ухо. – Тяжело, как видишь, на такой работе. Но кормят
– Да я ничего вообще не понимаю! – честно признался Рилан, также ей на ухо. – О чём вообще вы говорите, я же вообще не в курсе! Какие-то погромы, войны, убийства – кошмар один, одним словом, неужели же всё это на самом деле происходит? И про тебя что-то всё, а я, опять же, не понимаю: что за повелитель-то вообще? А орден – это что? И вообще, Ривелсея – я себя полным дураком чувствую, ты ведь мне ничего не рассказала. А почему хотя бы нас с тобой за рыцарей приняли? Может, хоть это объяснишь?
Он придвинулся плотно ухом к её губам, ожидая ответа.
– Ничего, – шепнула Ривелсея, – рыцарь – это формальность. И это хорошо, что она о тебе так подумала. Ты, если она что спросит, просто скажи: «Я служу Повелителю», или «Главное – действовать разумно», и всё будет нормально.
Ривелсея как в воду глядела. Только она успела это договорить, как Ирса снова вступила в разговор.
– Всё-таки предлагаю немного расслабиться, поговорить о жизни. Я вот, например, в Ночном Посольстве уже двадцать лет работаю, ну у меня и выбора особого не было, меня отец привлёк сюда чуть ли не с детства. Помню, ещё в десять лет я бегала где-то, за кем-то подсматривала и бумажки разные передавала. Забавно только то, что отец-то был простым счетоводом, а я-то вот смогла продвинуться до Хранителя, а это всё-таки…
– А, так же, как Старэл? – спросила Ривелсея, с трудом вспомнив это имя, прочитанное ею в переписке Зенриса.
– Старэл? А откуда ты знаешь Старэла? – насторожилась Ирса.
– Я много чего знаю, – ответила Ривелсея: ей очень хотелось, чтобы всякие, пусть даже случайные, сведения подняли ей хоть немного престиж, ведь как-никак ей приходилось сейчас говорить за весь Орден, и ей очень хотелось не уронить марку.
– Вижу, – серьёзно сказала Ирса. – Но не понимаю. Надеюсь, он ещё жив? – она прямо-таки напряглась, и Ривелсея, чтобы не мучить её, поспешно кивнула.
– Страшно с тобой. Сидишь-сидишь, и вдруг – как будто молотом по голове получишь.
– Ратлерский стиль, – улыбнулась Ривелсея.
– Именно так. Только стиль у вас, на мой взгляд, чересчур тяжеловесный. У нас всего-то четыре Хранителя вместе со мной, так что, пожалуйста, не надо, и так – семь человек за день; или ратлерская жажда силы всё ещё не удовлетворена до сих пор?
– Ну, не надо так, – Ривелсея вздохнула. – Ратлеры не звери, а карикатура на нас, между прочим, такая же почти, как и на вас. Я понимаю, кто мы в широком восприятии: страшный, здоровый и тупой мужик с секирой зверски зарубит любого, кто встанет на пути, не разбираясь и не очень-то задумываясь. Однако – что касается порядка, то это у нас хорошо устроено, и нечего всё время говорить про методы, потому что методы у всех одинаковы. Если кто-то мутит воду слишком сильно и не признаёт разумных доводов, то, конечно, что же тут поделаешь! Но в Анрельте-то, между прочим, именно мы навели порядок в тот раз, когда…
– О да, –
– Хватит критики. Давайте поговорим про Ночное Посольство.
– Извини. Конечно же, я увлеклась. Но дело в том, что все вы – и ратлеры, и квайзы – вы все живёте войной. Уничтожить, разгромить, утихомирить – убить, убить, убить! Но это – не тот путь, он ведёт в тупик!
Чем дальше, тем меньше Ривелсея стеснялась, и появлялось в ней какой-то мощное противоборствующее чувство, и оно рвалось наружу.
– Проповедь? «Мы не хотим войны»? Но я уже слышала такое, и не так-то давно.
– Да. Готед… Ну, он был мастером своего дела, но я всегда говорила ему: не будь таким поспешным. Он, я понимаю, не очень хорошо, наверное, объяснил, потому что торопился.
– Куда? К обеду не опоздать? Из-за него меня сегодня чуть не убили квайзы.
– Теперь ты нас обвиняешь. Мы, может, перед тобой немного и виноваты – это в части того, что касается Зенриса, но никак не в части того, что касается войны. Ты всё ещё не понимаешь нас, – вздохнула она. – Мы готовы были бы много раз перед тобой извиниться и даже молить тебя о прощении, если бы на тебя напали безвинно, если бы ты была чиста от войны, – она помедлила, – и от силы. Честь тебе и хвала, если только здесь есть за что: знаменитый ваш молот Настенарта прекрасно обработал твой разум, теперь он недоступен ни для чего, ни для какой истины, которая исходит…
– От неразумных, которые, сколько бы ни кричали, что не хотят войны, сами всё равно только и делают, что воюют и убивают? Великий Орден ратлеров мог бы легко навести порядок в вашем обширном городе, а если пока этого и нет, то не потому, что у нас чего-то не хватает, а только потому, что это сейчас, видимо, не самая приоритетная задача. Однако, как видишь, Орден уже заинтересовался Анрельтом, а поэтому можно надеяться, что в ближайшее время всё это будет…
– Но только тогда, конечно, – попыталась прервать её Ирса.
– Не стоит думать, – добавила Ривелсея, – что рука, день и ночь подписывающая приказы об убийстве, совсем-совсем чистая от силы: нет, это ещё хуже, поскольку воин, рискуя жизнью, искупает часть своей… – она сделала паузу. – Нет, я не скажу «вины», вина в том, чтобы сбивать людей с ясной дороги, а избавлять общество от таких вот личностей – это виной считаться не может!
Произнеся эту громкую фразу, Ривелсея оглядела своих собеседников. Мужчина рядом с Ирсой сидел, подняв несколько голову над столом и сосредоточенно на неё глядя. Сама Ирса смотрела как-то печально.
– Не горячись, пожалуйста. Поспешность часто бывает роковой, поэтому – не надо. Мы спорим как представители разных кланов, вместо того чтобы просто подумать. Это неправильно.
– Подумать – над чем?
– Подумать… – Ирса снова вздохнула. – Над тем, что происходит сейчас. Люди, в своём абсолютном большинстве, потеряли свою свободу. Люди перестали, давно уже перестали думать заново.
– Думать заново?
– Да, именно так. Слишком много вокруг расплодилось различных правил, и худшие из них – те, что учат мыслить.