Очищение

Ковингтон Харольд А.

— Ходят слухи, что она намерена протащить в Овальный кабинет свою дочку Челси и греет место для неё, а Дорогая мамочка продолжит всем распоряжаться, — заметил Морхаус.

— Ну, я не знаю. Челси настолько безнадёжна, что я не уверен, что Ведьма сможет заставить проглотить её даже наш безмозглый электорат.

— Сэр, вы говорите это о стране, где народ в 2004 году переизбрал Джорджа Буша-младшего, совершенно точно зная, что он врёт всей стране, чтобы оправдать вторжение в Ирак и начать этот хоровод ужасов на Ближнем Востоке, в котором мы вертимся до сих пор, — напомнил ему Хэтфилд. — Нет предела тупости американских избирателей.

— Замечание принято, кэп, — усмехнулся Морхаус. — Но лейтенант Хилл прав в том, что верхушка Голливуда действительно

не против использовать нас как палку, чтобы лупить ею Хиллари, хотя они никогда не признаются в этом и не скажут прямо до тех пор, пока мы не начнём стрелять их самих. Они впали в заблуждение, поверив в собственные расхожие представления о нас. Они не принимают нас всерьёз, и в изолированном, кровосмесительном и эгоистичном мирке Голливуда для этой верхушки просто невообразимо представить, что мы можем победить. Так что они не считают нас угрозой их собственному богатству и положению в будущем.

— Но теперь мы собираемся начать стрелять их самих, — бросил Гарри Ханнон.

— И, по-моему, это ещё одна причина, что они довольно легкомысленно отнеслись к нам после 22 октября, — сказал Морхаус. — Я говорил, что верхушка Голливуда не считает нас серьёзной угрозой своему существованию в будущем, но надо помнить, что они живут там в своего рода Зелёной зоне, укреплённой деньгами, в окружении преступников, наркоманов, чёрных, мексиканских и вьетнамских насильников, а также психов на любой вкус. И люди с оружием могут заставить их поменять своё мнение. Соратники, эти евреи — не дураки, и, как у всех евреев, у них прекрасно развито чувство личной опасности и почти инстинктивная оценка угрозы. Они понимают, что нам не нравятся ни они сами, ни их грязные фильмы, ни телевизор для дебилов, и нам не нужен серьёзный повод, чтобы явиться туда из наших северных лесов и начать их стрелять.

— С яростью северян, которой Господь Бог одарил нас? — спросил Хэтфилд.

— Именно, — согласно кивнул Хилл. — Они принимают меры, против нас и против собственного окружения, которое по иронии судьбы сами помогли создать в угоду своей собственной развращённости. Сегодня один из самых процветающих бизнесов в этом «городе показного блеска» — предоставление мощной и скрытой личной охраны, обеспечение безопасности дома и на работе. Если ты бывший полицейский или фэбээровец, то можешь там устроиться.

Во всяком случае, уже много лет дома звёзд защищены от назойливых преследователей, насильников и парадов сумасшедших, которые проходят каждое полнолуние в южной Калифорнии. Теперь любая студия, съёмочная площадка и административное здание в киноиндустрии выглядят почти как концлагерь для военнопленных. Они окружены заборами под током и с режущей проволокой, с контрольнопропускными пунктами и армиями охранников, патрулирующими территорию, со сторожевыми собаками, пропусками различного уровня для сотрудников, тотальной электронной слежкой и тому подобным.

— Но не только из страха Голливуд до сих пор не взялся за нас всерьёз, — продолжил Морхаус. — Не хочется ударяться в философию, но Голливуд для американской правящей верхушки всегда был выразителем её чувств, а южная Калифорния всегда принимала участие в культурных войнах, открыто и нагло, так что можно читать их как книгу. По-моему, у них наблюдается явное и глубокое беспокойство. Еврейские и либеральные заправилы там не только боятся, они озадачены, встревожены и смущены. Они до сих пор совершенно не понимают, что с нами делать.

Раньше они никогда не встречали белых мужчин, поступающих подобным образом. Чёрт возьми, никто в жизни не видел таких белых прежде. Соратники, даже если всех нас завтра сотрут с лица земли, Добрармия сумела достичь невероятного, о чём весь двадцатый век никто никогда не мог даже мечтать. Мы вернули в американскую политику винтовку — первейший источник всех законов и политической власти.

Морхаус улыбнулся и в восторге тряхнул головой.

— Впервые со времен Гражданской войны, Соединённые Штаты Америки больше не имеют убедительного преимущества в военной силе, и этот факт неожиданно

и страшно расстроил всю правящую верхушку страны, вывел её из себя. Евреи, сенаторы, судьи, шерифы, тюремные надзиратели, адвокаты, бюрократы, директора компаний, паршивые начальники, высокомерные преподаватели и профессора, которые ломают жизни детей за политически некорректное слово, пидоры и лесбиянки, развращающие и совращающие подростков, либеральные и неоконсервативные «говорящие головы» на телевидении, негритосы из федерального Конгресса, которые привыкли крикливо нападать на «беляков» и наслаждаться нашим страхом — все эти люди, которые были хозяевами положения, теперь должны приспосабливаться и осознавать, что они больше не могут творить всё, что им заблагорассудится.

Если тиран в чёрной мантии, правительственный чиновник или режиссёр с кинокамерой «опускают» белых, то теперь, по крайней мере, появился какой-то шанс, что их за это пристрелят, что они будет наказаны, и последует возмездие. Вы не можете себе представить, насколько эти наглые сукины дети из правящей верхушки выбиты из колеи, и в Голливуде тоже, где Большие Жиды впали в адскую истерику, и мы видим все признаки, что в лучшем случае они становятся тихими психопатами. Эти голливудские шнобели, с их залами заседаний и джакузи, с их лимузинами и скромными «домиками» на двадцать комнат в Кармэле, с их заказными столами в самых шикарных ресторанах, и особыми трейлерами с диванами, где беленькие шиксы [52] телом отрабатывают свои роли, они прекрасно понимают, что наступает их черёд.

52

На идише «шикса» означает «шлюха»(буквально «мерзость»); это общее название неевреек. — Прим. перев.

— Возможно, поэтому они решили нанести первый удар, — продолжил Уэйн Хилл. — По причинам, которые мы ещё не смогли установить, в кинопромышленности, очевидно, отказались от политики невмешательства и осторожности в отношении Добрармии, которой они придерживались последние два года. Представляется, что это произошло несколько месяцев назад на тайном приёме с более чем 50 гостями, состоявшемся в конце недели в загородном особняке Сида Глика, хозяина студии «Парадайм» в Беверли-Хиллз. Там были «цари» других студий, генеральные директора кинопромышленности, независимые владельцы киностудий, режиссёры, сценаристы и некоторые звёздные актёры и актрисы. Все без исключения гости были евреями, и, согласно нашим источникам, там даже рестораторы, массажисты, поставщики кокаина и проститутки в бассейне были сплошь евреи и еврейки — последних предоставила спецмадам из Бэль Эйр. Всё, что обсуждалось в тот уикенд в плавательном бассейне Сида Глика, в его бане и на его частной гандбольной площадке, не предназначалось для гойских ушей. Результатов той встречи долго ждать не пришлось.

Хилл открыл свой портфель и вынул две большие распечатки в обложках из толстой ткани. И пустил распечатки по кругу.

— С месяц назад Третий отдел получил в своё распоряжение два совершенно секретных документа из «Фабрики грез» [53] . Это киносценарии. Каждый студийный экземпляр этих черновых сценариев пронумерован, но номера копий я удалил. Первый, синий экземпляр из студии «Уорлд Артистс» (УА), там председатель совета директоров Мэнни Гелблум, старший вице-президент Хайман Ландауэр, отвечающий за постановку, понятно, какой народ. Этот сценарий с условным названием «Великий Белый Север», написан парой лучших сценаристов Голливуда, Джошем Горовицем и Андреа Франкен. Его проталкивает в УА продюсер Дэвид Кац, а в режиссёры намечен Артур Бернстайн.

53

Фабрика грёз — одно из образных названий Голливуда, наряду с «Городом показного блеска или мишуры» — Прим. перев.