Очищение
Шрифт:
Второй персонаж – старший следователь Адмиралтейского района города Панин Максим Олегович. Вот его-то Ева хотела здесь видеть меньше всего. Он всегда казался ей слишком высокомерным, хотя другие, не замечая этого качества, считали его уверенным в себе, харизматичным и дипломатичным человеком. В свои сорок лет он выглядел весьма хорошо: подтянутый крепкий мужчина среднего роста. Его волосы жгуче-чёрного цвета без намёка на седину (хотя Тайнова была уверена, что он их красит) всегда безупречно уложены. Астов часто в неофициальных беседах с Евой говорил: «Твой талант скрестить с дипломатией и хладнокровием Панина, то ты таких успехов добилась бы уже!» В целом Максим Олегович слыл хорошим следователем, в его багаже немало громких раскрытых дел, но что-то неуловимое
Третьей неожиданностью стал Веркин. Следователь по тому же вверенному району, что и Ева. Что он тут делал, Тайнова совершенно не понимала.
Также в этом кабинете присутствовали уже знакомые Громов, Астахов и Зобов. Мысленно Ева порадовалась тому факту, что среди этой стаи врагов у неё всё же есть союзники.
– Я попросила Вениамина Викторовича провести это экстренное совещание по нескольким причинам: первая, – Тайнова разложила бумаги с материалами расследования перед собой на столе, – у нас три весьма жестоких и при этом весьма странных убийства. Вторая причина: я уверена, что эти убийства совершил один и тот же человек, что достаточно красноречиво говорит нам о появлении в городе нового маньяка.
– Ева Александровна, – присоединился к обсуждению Панин, – конечно, изучить вплотную материал нам пока не удалось, но то, что я смог понять из рассказов своих коллег: ни жертвы, ни способы убийств не указывают на почерк одного, скажем так, «убийцы». На данный момент практика действий серийных убийц достаточно широко изучена, и мы знаем, что удовлетворение данные личности получают от убийства определённого типа жертв или от определённых манипуляций с жертвами. А тут три разных почерка, хотя, не буду спорить, весьма необычных.
– Господин, Панин, я здесь именно для того, чтобы убедить вас в обратном. Сходства есть, – Ева достала заранее подготовленный беглый отчёт и протянула его Астахову. – Алексей Юрьевич, передайте, пожалуйста, это Виктору Вениаминовичу. А это вам, – Тайнова раздала копии документа сидящим за столом мужчинам. – Я выделила два сходства среди жертв, но начну не с первого, а со второго. Итак, второе, что бросается в глаза, – это постановочная театральность, которую преследовал убийца, оставляя тела жертв на местах их обнаружения. «Моя» жертва, назовем её «Неизвестная», была обнаружена в посадках кустарника недалеко от католического храма, с одной стороны, это место плохо просматриваемое, но с другой – достаточно посещаемое прихожанами церкви. Это даёт мне право сделать вывод, что убийца хочет, чтобы тело обнаружили, но не хочет, чтобы это произошло сразу, по понятным нам причинам. То же наблюдается и в случае других жертв. Оба места – это пустыри, хотя там часто гуляют люди со своими домашними питомцами либо проходят, срезая путь домой. Теперь обратим внимание на характер расположения самих тел: «Неизвестная» лежала на животе, её голова располагалась на аккуратно сложенных вещах самой девушки. Убийца не просто выкидывает тело, наоборот, он проводит ряд манипуляций, чтобы расположить тело девушки как можно удобнее и красивее с точки зрения его больной психики. Господин Громов, я так понимаю, что в вашем случае было нечто похожее?
– Да, – Илья Сергеевич откашлялся. – Жертва была полностью нагой, расчленена и напоминала разобранную куклу. Каждая конечность, а также голова располагались на расстоянии пяти сантиметров от туловища, само туловище расчленено
Ева уже открыла рот, чтобы задать этот же вопрос Астахову, но тот её опередил:
– В моём случае трудно сказать, что мы обнаружили именно тело. Его-то как раз мы сейчас ищем, но если отталкиваться от такой точки зрения, то по предварительным показаниям свидетельницы банка с, кхм, рагу стояла на камне, что и привлекло её внимание.
– Это всё интересно и, повторюсь, нетипично, – вмешался Панин, – но определённо, для того чтобы связать дела, нужно что-то большее. Вы согласны, Виктор Вениаминович?
Астов выглядел весьма обеспокоенным, раз за разом перелистывая страницы отчёта. Он никак не отреагировал на заданный ему вопрос, а лишь глухо произнёс:
– Продолжайте.
– Максим Олегович, – обратилась Тайнова к Панину, – вот вы, уважаемый следователь города, да что там города, страны! Скажите, пожалуйста, после тяжёлых будней раскрытия преступлений в свободные вечера или выходные дни вы, случайно, не занимаетесь изучением биографий известных маньяков прошлого?
– Нет, всё это я успеваю делать на работе, – широко улыбаясь, ответил Панин. – Обычно я стараюсь проводить больше времени с семьёй. А к чему вы клоните?
– И кого вы изучали? Можете назвать их фамилии?
– Чикатило, Сливко, Головкин.
– А из иностранных?
– Я не понимаю, к чему этот диалог? – заметно нервничая, но всё же достаточно спокойно парировал Панин.
– Вы хотите больше доказательств, я вас к этому подвожу. Первая жертва – «Неизвестная» – её ранения… – не успела договорить Тайнова, как её прервал Громов:
– Всё же не первая, если мы рассматриваем эти убийства в рамках одного дела, а вторая. «Моя» жертва, судя по данным экспертизы и степени разложения тела, была убита раньше, просто обнаружили её позже.
Тайнова с изумлением посмотрела на Громова.
– Вы мне не говорили об этом раньше.
– И не должен был. Это конфиденциальная информация, рассказывать обо всех тонкостях расследования я не имею права, или, наоборот, имею право не рассказывать даже вам! – на два последних слова Громов сделал недвусмысленное ударение, как бы намекая на «особое» положение Евы. – Пока дела не объединены, я вообще мог ничего не рассказывать. Тем более всегда есть вероятность того, что вы, госпожа Тайнова, слетите с катушек и будете совать свой нос туда, куда не стоит. Как бывало раньше, – Громов попытался представить свою последнюю реплику в виде шутки, но ему это плохо удалось.
– Хорошо, – Тайнова уже представила, как заталкивает чашку из-под кофе ему в гортань, но внешне старалась оставаться хладнокровной. – Первая жертва, почерк – «Чёрный георгин» – убийство девушки в окрестностях Лос-Анджелеса в 1947 году, – Ева кинула на стол несколько распечатанных фотографий. – Что-то напоминает, правда? Вторая жертва, почерк – «Хирург» – серия убийств девушек в 1987 году также в Америке. Также что-то напоминает. Следом дело некого Фиша, серийного маньяка-каннибала, который расчленил, приготовил рагу и съел нескольких подростков. Три дела, три жертвы, убитые тем же способом, что жертвы прошлого. Вы всё ещё считаете, что это банальные совпадения? По вашей логике, уважаемые коллеги, у нас три разных убийцы, только один любит расчленять, второй – резать и насиловать мёртвые тела, а третий – готовить рагу из отрезанных рук, и всё это в одно время. Да у нас не культурная столица, а столица садистов!
Тайнова хотела продолжить свою тираду, как совершенно случайно в этот самый момент наткнулась на пронизывающий взгляд из-под сверкающих линз очков главного помощника. Она поняла, что незаметно для себя почти перешла на крик, а сейчас никак нельзя допускать, чтобы хоть кто-то, а особенно Астов, усомнился в эмоционально-психическом здоровье Евы и, как следствие, в её способности взять это дело.
– Ева Александровна, – спокойным ровным тоном, чеканя каждое слово, произнёс Юдин, – с вами всё в порядке? Вы кажетесь больной. Такое ощущение, что…