Очищение
Шрифт:
Последовала слепящая вспышка, рев перегретого воздуха, и рассеивающийся дым разорвали четыре раскаленных луча. Троих Несущих Слово разрезало надвое. Рефракционные поля их щитов были бесполезны против такой энергии. Упал и один из отделения Лота, прошедшие прямо сквозь стену щитов лучи ровно отсекли ему ногу ниже бедра.
Прежде чем бреши в линии щитов закрылись, объединенный огонь болтеров и лазеров уложил еще двоих Несущих Слово. Они преодолели только половину пути по затянутому дымкой огневому мешку, а сторожевая лазерная система громко гудела, накапливая энергию для нового выстрела.
– За Ультрамар! – прогремела она. От звука ее тяжелых шагов сотрясался весь металлический зал.
– Рассыпаться! – взревел Сор Талгрон. – Рассыпаться!
7
Королос отчетливо помнил первые дни Великого крестового похода. Те рассветные годы были великолепны, полны надежды и уверенности. Сомнения пришли позднее.
Он так ясно это помнил. Видел прямо перед собой мечника эльдар, который дразнил его, подманивал к себе. Очертания командира ксеносов расплывались в движении, он рубил пехоту Харкон Гено, будто мякину. Они и были мякиной – простые, неусовершенствованные солдаты Имперской Армии. Он настолько был намерен убить дьявола-чужака, присвоить себе эту честь, что отделился от основных сил авангарда. С ним было две сотни Ультрадесантников, отрезанных от остальной роты – в точности как планировал враг.
Заунывные вопли ксеносов преследовали его даже сейчас. Эльдар обрушились на них со всех сторон, убивая их своим экзотическим смертоносным оружием, прорываясь сквозь порядки косящими налетами реактивных мотоциклов. Визжащие ведьмы вертелись посреди целых отделений, оставляя за собой отсеченные конечности и разрушенные мечты.
В тот день он потерял не просто сто семьдесят четыре верных сына Ультрамара и еще триста восемнадцать, которые погибли, придя ему на помощь. Он утратил не только капитанский чин.
Он лишился уважения своего Легиона. Собственного уважения. Хуже всего – он увидел разочарование в глазах примарха. Неодобрение пронзило его до глубины души, и этой ране уже не суждено было зажить.
Семнадцать лет он открыто нес свой позор, сражаясь как простой легионер, нося шлем, выкрашенный в красный цвет, и ища почетной смерти в бою. Наконец, она пришла к нему. На Сенозии IV он рухнул посреди круга из убитых врагов, и с его губ лилась кровь. Наконец-то ему предстояло обрести покой.
Но даже тогда его испытание еще не окончилось. Ему не было уготовано небытие, которого он жаждал.
Он пал боевым братом Авентином Кориолом, однако пробудился вновь в бронированной оболочке, позволяющей ему продолжить жить. На нагруднике было выгравировано его новое имя – Королос – но новое воплощение не уменьшило позора. Его боль была столь же сильна, как и всегда. Он еще не совершил достаточно, чтобы искупить свои проступки и получить дозволение на покой небытия. Как мог он вообще искупить их?
Он видел находившихся перед ним Несущих Слово как серые, пиксельные
В зловонной амниотической жидкости внутри тесного саркофага его атрофировавшиеся, похожие на клешни руки дернулись, и огромные силовые лапы нового механического тела сжались в кулаки. С грохотом приближаясь к ним, он дал выход своей злобе, стыду и отчаянию.
Из иссохшей органической гортани вышло лишь несколько блуждающих пузырьков, но вокс-динамики на панцире исторгли рев железного разъяренного зверя.
Сор Талгрон шел под горой, и его шаги эхом разносились в безмолвной пустоте. Коридоры были узкими, но при этом высокими, и их верх озарял яркий стерильно-белый свет. В тюремном комплексе, известном как Склеп, не существовало теней. Спрятаться было негде.
Путь описывал круги и петлял, но капитан не колебался. Он руководствовался загруженными данными о плане комплекса. Двери, подъемники и коридоры, которые он проходил, были сильно укреплены, заперты замками и закодированы, однако с готовностью открывались перед ним, пропуская вглубь чрева горы. Все было организовано. Ему расчистили дорогу. Его не ждало ни сопротивление, ни трудности.
Он не увидел ни единой живой души с самого момента высадки из черного орнитоптера, который доставил его сюда – в Кхангба Марву, глубоко под льдистый пик Ракапоши. Когда он ступил на посадочную площадку, утопленную на сотни метров ниже поверхности горы, не было ни встречающей группы, ни вооруженных охранников, ни караульного отряда. Сторожевые пушки бездействовали, пассивно отведя стволы в сторону. Перед ним лежал вход в громадный тюремный комплекс. Зияющий портал из усиленного адамантия манил внутрь.
Комплекс являлся одним из наиболее защищенных мест Терры, и все же Сор Талгрон вошел прямо внутрь, не встретив никаких препятствий. На его губах появилась тень улыбки, хотя даже если бы поблизости кто-то оказался, то не смог бы ее разглядеть под варварски скалящимся боевым шлемом.
При его приближении установленные на потолке пикт-рекордеры отворачивались в сторону. В архивах данных не будет записей о том, как он проходил.
Зеленый значок, мигавший в углу обзора, указывал, что он приближался к своей цели. Капитан ввел длинный цифровой код на клавиатуре, которая резко втянулась в консоль, и панель стены скользнула в сторону, открыв черный экран. Сор Талгрон снял шлем и уставился вглубь, пока шло сканирование сетчатки. Основную часть протоколов безопасности Склепа отменила вышестоящая инстанция, однако несколько последних мер предосторожности было не так легко обойти. Впрочем, его биометрические данные ввели систему и присвоили им наивысший допуск – как минимум, в этой небольшой подсекции тюрьмы.