Очная ставка
Шрифт:
Его все еще не покидала тревожная мысль о возможном провале. Он весь напрягся, чтобы в случае опасности одним прыжком очутиться у выхода. Но жильцы, не обратив на него никакого внимания, спокойно вышли на улицу.
«Зачем Гузевич выехал к морю? — эта мысль не давала Майеру покоя. — Неужели сорвется выполнение задания Центра только из-за того, что сообщник вышел из игры?»
Он еще раз внимательно осмотрел замки в дверях явочной квартиры. О взломе не могло быть и речи. Поднялся бы шум по всей лестничной клетке, и
Раздосадованный неудачей, Майер вышел на улицу, сел в автобус и поехал к центру города. Выйдя близ остановки такси, сел в первую попавшуюся машину.
«Видимо, следует воспользоваться запасным вариантом связи, установленным разведцентром», — подумал агент. Этим вариантом связи он мог воспользоваться только в исключительном случае. И этот случай, по его мнению, наступил.
«А если кафе, в котором обусловлена запасная связь с Центром, на ремонте или ужо закрыто в этот поздний час? — сверлила тревожная мысль Майера. — Может, выйти из игры?.. Возвратиться обратно ни с чем и лишиться больших денег, которые обещали выплатить после выполнения задания? Нет, это исключено, — размышлял агент. — Проходить потом в разведцентре через процедуру «детектора лжи», испытывать на себе все тесты проверки на честность и преданность, отвечать на десятки коварных вопросов, цель которых — установить истинные причины провала намеченной акции. Но самое главное, конечно, лишиться солидного денежного куша…» Майер не мог позволить себе этого.
Кафе, к которому он подъехал, оказалось открыто. Из окон слышались музыка, громкие голоса. В полумраке зала витали клубы табачного дыма.
Майер посмотрел на часы. Подходило время сеанса связи. Он подошел к бару, где за стойкой суетилась солидная пани. Она готовила кофе, разливала спиртное по рюмкам и бокалам, которые на подносах разносили официантки.
— Прошу вас, пани, я ожидаю телефонного звонка… Если попросят Казика, так это я… — проговорил Майер, любезно улыбаясь замученной работой женщине.
— Телефон в кабинете директора. Многие звонят, но никто не платит!
— Звонить будут лично мне, очень прошу вас, пани…
Майер положил на стойку двадцатизлотовую монету, которая мгновенно исчезла в кармане фартука буфетчицы. Продолжая стоять у бара, он внимательным взглядом окинул зал. Свободных столиков не было.
Шло время, но никто его к телефону не подзывал.
«В то ли кафе я пришел? Вроде все сходится: и адрес, и название. Только телефонный аппарат стоит в другом месте», — размышлял агент.
— Пан Казик? — послышался голос женщины, появившейся в дверях подсобного помещения.
— Да, это я! — встрепенулся Майер.
— Вас просит к телефону шурин.
Майер, не торопясь, озираясь, вошел в небольшой кабинет директора. Ничего подозрительного. Письменный стол завален какими-то бумагами, накладными. Сидевшая за столом полная пани, прервав
Майер почувствовал себя неловко, как перед экзаменом, ибо разговор должен был идти на польском языке. Хотя он и владел им, но иногда допускал ошибки, да и акцент чувствовался.
— Привет, Казик!.. Казик, это ты? — послышался, как будто совсем рядом, знакомый голос в трубке, хотя это было на расстоянии сотен километров от Варшавы.
— Да. Это я, Казик. Узнаешь? — Каждое из этих слов, даже паузы между ними означали, что Майер в безопасности, говорит свободно и не схвачен польской контрразведкой. — Слушай, шурин, дорогой, я немного огорчен. Дядя не встретил меня. Может быть, отложим празднование юбилея?
— Не встретил? Где же он?
— В отъезде! Кажется, на море!
Голос в трубке умолк, видимо, решался вопрос, что делать дальше.
— Нет. Празднование должно состояться. Гости приглашены. Необходимо разыскать дядю. Слышишь, необходимо!..
— Не знаю, удастся ли…
— Постарайся! В случае чего, можешь немного задержаться с празднованием юбилея. Но не забудь о подарках… Ясно?
В этих словах Майер почувствовал твердость указаний шефа и вместе с тем понимание создавшегося положения.
Разговаривая по телефону, он заметил, что женщина, сидевшая за директорским столом, прислушивается к его словам. Видимо, ей доставляло удовольствие вникать в чужие дела. Хотя внешне разговор по телефону выглядел как обычный родственный, однако она не могла не обратить внимание на то, что между отдельными словами наступала длительная пауза.
— Задержаться с празднованием юбилея? — повторил Майер с особой интонацией.
— Если дядя задержится, то лучше передвинуть время празднования. Желаю удачи!
— Вам тоже, дорогой шурин.
Майер глубоко вздохнул, положил трубку и вышел из кабинета, провожаемый любопытным взглядом полной пани.
Перед агентом встала проблема, как разыскать человека, к которому он шел на явку. От встречи с ним зависел успех выполнения задания Центра. Может быть, силой проникнуть в явочную квартиру и заставить старуху вспомнить, куда конкретно выехал пан Гузевич?
Выполнение приказа шефа все более осложнялось и становилось опасным. Однако приказ получен, и он должен его выполнить, даже рискуя жизнью.
«Теоретически в Центре могли понять сложность выполнения задания в создавшейся обстановке. Но практически — чем они могли помочь своему агенту, заброшенному в чужую страну?» — размышлял Майер. Он подошел к бару, выпил рюмку коньяка и вышел из кафе.
Центральная улица ночной Варшавы была залита ярким светом электрических фонарей, реклам кинотеатров, витрин магазинов, ресторанов и кафе. На тротуарах — оживленное движение прохожих, на проезжей части громыхали трамваи, мчались машины.