Очнись! Выжить и преуспеть в грядущем экономическом хаосе

Чалаби Эл

Разрыв между богатыми и бедными государствами за последние 50 лет увеличился. Хотя некоторые страны, прежде всего Китай и так называемые азиатские тигры, добились удивительного экономического роста, другие регионы существенно отстали, по крайней мере в экономическом развитии.

Половина жителей мира существуют менее чем на 2 дол. в день {16} , что равно стоимости кофе-латте, который мы выпьем, закончив чтение этой книги. Сравните столь жалкий уровень дохода с тем фактом, что средний гражданин

США тратит 15 дол. в день только на продукты, импортированные из других стран. Кроме того, огромные субсидии, выплачиваемые западным фермерам богатыми правительствами их стран, наносят тяжелый удар по сельскохозяйственному производству в развивающихся странах. А ведь для многих из этих стран сельское хозяйство является единственным источником относительных преимуществ, т. е. отраслью, где они наиболее конкурентоспособны по сравнению с остальным миром. Однако мы вытесняем их даже из этой маленькой ниши с помощью губительного бремени, которое взваливаем на них, субсидируя производство собственной сельскохозяйственной продукции. В Богатом мире такое субсидирование сельского хозяйства – почти всеобщая политика: на нее не скупится Япония, ее проводят европейские страны и США.

16

Ramonet Ignacio. The Politics of Hunger // Le Monde diplomatique, 1998, November.

Провал проходившего под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО) Канкунского раунда торговых переговоров в 2003 г. был прямым результатом этой несправедливой торговли сельскохозяйственными продуктами. Впервые бедные страны собрались вместе для того, чтобы потребовать положить конец этой кошмарной системе, которая во многих отношениях увековечивает нищету их аграрного населения. Неравенство условий сельскохозяйственного производства, протекционизм или назовите это как угодно – одна из самых крупных проблем, которые стоят перед миром. Разумеется, бедные страны слабы на переговорах. Они пытаются водяным пистолетом остановить поезд, увозящий богатых. Но в их протесте есть очень серьезный момент, который требует действий.

Следует заметить, что в 2004 г. на переговорах в ВТО был достигнут определенный прогресс: основные государства-члены ВТО (США, Европейский союз, Япония и Бразилия) приняли предложения об ограничении субсидий своим сельскохозяйственным производителям. Небольшое движение в правильном направлении, но его реальное продолжение – совсем иное дело.

Джеймс В. Вулфенсон, уходящий в отставку президент Всемирного банка, обвинил богатые страны в том, что они ежедневно «расточают» 1 млрд дол. на сельскохозяйственные субсидии {17} . Субсидирование приводит к перепроизводству на Западе. Избытки продукции западного сельского хозяйства затем продают, создавая конкуренцию продукции не получающих субсидии хозяйств развивающихся стран. Это подавляет цены и лишает развивающиеся страны возможности использовать сельское хозяйство для того, чтобы выкарабкаться из нищеты.

17

Andrews Edmund L. Rich Nations Are Criticized for Enforcing Trade Barriers // New York Times, 2002, September 29.

Несмотря на давнюю уверенность некоторых представителей экономической науки в том, что природные ресурсы – это ключи к будущему национальному процветанию, даже обладающие ими бедные страны увязают в старой колее. По мнению экономиста Джеффри Сакса, собственность на природные ресурсы любопытным образом угнетает экономический рост, а не стимулирует его {18} . Сакс утверждает, что в ходе обзора экономик мира он не обнаружил никакой положительной связи между природными богатствами стран и их экономическим процветанием. Исключение из правила составили только Канада, Новая Зеландия и Австралия.

18

Sachs J. and Warner A. Natural Resource Abundance and Economic Growth; www.cid.harvard.edu/hiid7517.pdf.

В качестве

самого впечатляющего подтверждения этого тезиса Сакс приводит Японию, второе по богатству государство мира, и гораздо более бедную Бразилию. Япония – неправдоподобно богатая страна (ее ВВП составляет 4 трлн дол. США). Ее территория (378 тыс. км^2) почти лишена природных богатств. Бразилия, напротив, огромна (8,5 млн км^2), очень богата природными ресурсами, но ее ВВП равен всего лишь десятой части ВВП Японии. Если измерять по-другому, то получится, что ВВП Японии в расчете на один квадратный километр территории примерно в 200 раз выше рассчитанного аналогично ВВП Бразилии.

Статистика свидетельствует: стремительное развитие в мире передовых технологий способствует увеличению разрыва между богатыми и бедными. Возникает и расширяется новый разрыв между «имущими» и «неимущими», между теми, кто обладает знаниями и технологиями, и теми, у кого их нет. В результате этого расхождения целые регионы рискуют остаться в феодализме. Со временем это спровоцирует недовольство, беспокойство и социальные потрясения в отдельных странах и регионах и создаст еще одну существенную угрозу тем, кто живет в Богатом мире.

Озабоченный этим расширяющимся разрывом между богатыми и бедными, Генеральный секретарь ООН Кофи Анан в 1999 г. предупредил государства-члены ООН о растущем «цифровом размежевании»:

Людям не хватает многого: работы, жилья, продовольствия, здравоохранения и питьевой воды. Сегодня быть отрезанным от основных телекоммуникационных услуг значит испытывать лишение, почти столь же острое, как и прочие тяготы, и возможно, отсутствие доступа к телекоммуникационным услугам уменьшает возможности преодоления прежних невзгод.

Цифровая революция почти наверняка увеличит разрыв между «имущими» и «неимущими». В глобальном масштабе это означает, что целые регионы рискуют утратить всякое отношение к мировой экономике, стать для нее ненужными.

Величайшему риску подвергается Африка, где многие страны, например, Конго, Бурунди, Буркина-Фасо, Уганда и Зимбабве, обнаруживают, что практически полностью изолированы от мировой экономики.

Разумеется, некоторые государства, стремительно восприняв самые современные технологии, смогут воспользоваться преимуществами цифрового века. Вероятно, лучшим примером такого прорыва является Китай, который уже создает инфраструктуру с использованием самой современной волоконной оптики и беспроводной связи, опережая в основном сравнительно устаревшую телекоммуникационную инфраструктуру Запада.

Хотя эти процессы могут привести к тому, что крупные города Китая станут конкурировать с городами Запада, проблема развития огромных аграрных районов Китая – совсем иное дело. Эти аграрные районы китайской глубинки остаются по большей части неразвитыми и должны вызывать постоянное беспокойство. Особенно потому, что по мере того, как многие китайцы отказываются от сельского образа жизни, переселяясь в города, сельские районы лишаются относительно молодого населения, а рабочая сила в них сокращается, как в абсолютных цифрах, так и по отношению к общей численности населения.

Другой подобный пример – Индия, которая по многим параметрам идет в авангарде новых технологий, при этом большинство ее населения по-прежнему прозябает в ужасной нищете, а экономический рост исторически недостаточен для того, чтобы проблему нищеты можно было решить. Факты успешных перемещений предприятий, т. е. низкооплачиваемых рабочих мест «за рубеж» (например, работы в справочно-информационных центрах, по созданию базовых программных продуктов и сервисному обслуживанию потребителей), с Запада в Индию и другие страны, создают неадекватное представление о действительном экономическом положении Индии. Хотя Бангалор, возможно, ослепляет блеском зданий, символизирующих технический успех города, большая часть Индии по-прежнему остается грязной, беспорядочной, бедной страной. Необходимо появление множества, огромного множества новых бангалорцев, однако непохоже, что это произойдет в обозримом будущем.