Ода абсолютной жестокости
Шрифт:
Мы развлекаемся около часа, и никто нас не беспокоит. Девушка не нравится мне: у неё слишком тонкая фигурка и маленькая грудь, но сейчас это не играет роли. Мне просто нужна женщина, вот и всё.
Я отпускаю её, и, по-моему, она довольна. Я был с ней нежен, как бывал нежен только с Бельвой, наверное. Почему так, я не знаю и сам.
Как только она выходит, дверь открывается снова. На пороге – Файлант. Он одет более подходящим для своей внешности образом – в свободную рубаху со шнуровкой и широкие грубые штаны. На груди
– Доброе утро, Риггер, – говорит Файлант.
Он не противен мне, как можно было бы ожидать, и, уж конечно, я не боюсь его. Я ему завидую.
Неопределённо хмыкаю в ответ.
– Сегодня, Риггер, твой первый день во дворце. Он может стать и последним, если ты не будешь слушать меня.
– У меня есть вопросы, – перебиваю я его.
– Задавай, – он наклоняет голову к плечу и садится на резной табурет.
– Зачем я здесь? – спрашиваю я.
– Ты это узнаешь на днях.
– Будет ли война с Фаоланом?
Файлант смеётся почти в полный голос.
– Нет, конечно. Какая может быть война? Это тебе Киронага наговорил, да, я знаю.
Я это предчувствовал.
– Киронага имел приказ: доставить тебя любым путём, – продолжает Файлант. – Теоретически он мог в первый день сломать тебе шею, связать по рукам и ногам и привезти на телеге. Он предпочёл более изящный способ.
– Наврать мне.
– Да. Потому что о настоящей цели тебе говорить нельзя.
– Про берсерков он говорил правду?
– Про берсерков – почти. Нас шестнадцать. Вместе с тобой. И это – со всей Империи. Пока что ты – самый слабый, потому что ты не чувствуешь свою настоящую силу. То, что ты положил восемьдесят с лишним человек в оружейной, ничего не значит. Ты не смог оказать должного сопротивления ни мне, ни Киронаге.
Я – самый слабый. Утешает то, что я сильнее всех остальных. То есть есть всего лишь пятнадцать человек сильнее меня.
– Зачем мы здесь?
– Я же сказал, ты узнаешь это на днях. Ты повторяешься в вопросах, друг мой.
Я молчу. Говорит он.
– Я могу сказать, чему тебя научило путешествие. Оно научило тебя хотя бы отчасти сдерживать свой гнев. Я в этом уверен. Ты начал думать прежде, чем убиваешь. Это большой шаг вперёд, поверь мне.
– Я смогу вернуться?
Он покачивает головой.
– Я не знаю, Риггер. Честно, не знаю. Это не моё решение.
– А ты, ты хотел бы вернуться туда, откуда привезли тебя?
– Я родился здесь. И Киронага – тоже. И ещё девять человек – из столицы. Ты – из самой дальней провинции.
– Я имею в виду, хотел бы ты вернуться к своей прошлой жизни?
– У меня не было прошлой жизни. Я помню себя только здесь, при дворе.
«При дворе». Для меня эти слова звучат противно.
И тогда у меня возникает последний вопрос:
– Здесь есть гладиаторские бои?
Я
Над головой – расписанная крыша. Там изображёны три гладиатора. Один похож на Киронагу, второй – на Файланта. А третий – на меня. Я не могу сказать, совпадение ли это, но это так.
Напротив меня – Риринак, огромный и чёрный как смоль. Только белки глаз выделяются, и всё. На нём – только набедренная повязка.
Он салютует мне обоюдоострым мечом, я отвечаю ему своим – гораздо более тонким и лёгким. Но Риринак справляется с огромным оружием так легко, будто это пёрышко.
Он начинает первым. Парировать его мощные удары непросто, гораздо удобнее увёртываться. Но при своих размерах Риринак движется как пантера, и все мои ответные выпады проходят мимо. Раз, два, три раза я промахиваюсь. Впрочем, он тоже промахивается.
Наконец, у меня получается поднырнуть под его меч и полоснуть его по ноге. И тут же наступает темнота.
Я просыпаюсь на полу в душевой. Голова немного побаливает. Вокруг – никого.
Я выхожу на улицу. Моя одежда заляпана кровью. Первый, кого я вижу, – это Файлант. Он стоит спиной ко мне. Становлюсь с ним рядом.
– Как он меня достал? – спрашиваю я.
– Развернулся и отрубил тебе голову.
Чёрт. За четыре прошедших дня я не сумел одержать ни одной победы.
Файлант почти читает мои мысли.
– Ничего, – говорит он, – что ты не побеждаешь. Не забудь: мы тренируемся не первый год.
– И я не первый век, – парирую я.
– Ты никогда не сталкивался с более сильным соперником. Ни слабейший, ни равный ничего тебе не дадут. Только победив сильнейшего, ты станешь сильнее.
– Я не понимаю, какой в этом смысл. Вы – все пятнадцать – сильнее меня, хотя я успел сразиться только с шестерыми. Зачем вам я – слабое звено?
Я сам назвал себя слабым. Может, дорога и в самом деле меня изменила.
– Ты станешь не слабее любого из нас. И тогда ты будешь частью нас. Рукой поддерживающей, а не опирающейся. И, кстати, Риггер, тебе стоит научиться читать.
Я усмехаюсь.
– Это мне ни к чему. Когда обо мне напишут книгу, я научусь читать, чтобы прочитать её. А пока мне это не нужно.
Файлант серьёзен.
– Как хочешь.
Я ухожу прочь, по направлению к отведённым мне покоям.
– Да, Риггер! – говорит вслед Файлант. – Ты помнишь, что сегодня в полдень у тебя первый урок?