Шрифт:
Нагревшийся за день песок жег ноги даже через подошву форменных берцев, в то время как голова уже окунулась в прохладу наступающей ночи, принесшей долгожданное облегчение. По спине время от времени пробегали мурашки, особенно тяжело от таких перепадов было в первое время – то плавишься, как масло как сковородке, то мёрзнешь забытым где-то на полке в холодильнике огурцом.
Небольшой отряд едва разложился на удобном куске оазиса, укрывшись среди скал прямо там, где за пару дней до них останавливались сослуживцы, уже потерянные навсегда где-то в развалинах песчаника километром ниже и дальше. Те, кто выжил, а их можно было сосчитать по пальцам
Кто-то говорил о привидениях, другие – о местных невидимых глазу демонах, джиннах, насылающих проклятия на чужеземцев, третьи – о сверхъестественной прыткости террористов. И только пара ребят в бинтах, которых обошла стороной контузия и излишняя суеверность, у стола командира дрожащими до сих пор руками очерчивали на карте все замеченные подземные ходы в руинах, стоящих на огромном куске каменного плато. Судя по тому, что они рассказывали, каждый захваченный пленник был пущен в работу и отрабатывал те капли воды и крохи еды, выдававшиеся им пайком. Насколько хватало сил, они день и ночь выстукивали лабиринт под небом и землей, где разбирались только сами хозяева пустынного форпоста.
– Слышал? Нас отправят в лобовую, а пацанов помельче – в тайные проходы.
Вадим подошел как всегда тихо, беззвучно, будто мышь, что было необычайно полезным умением при его-то комплекции, и, не привыкни уже давно к этому Волков, он уже всадил бы ему пулю промеж выгоревших под немилосердным южным солнцем бровей за чрезмерную любовь к неожиданности.
– И кому из нас больше повезло? – скучающе спросил Волков, ковыряя носком ботинка песчаную пыль.
– Ну, тотализатор не моя страсть, лохотрон не люблю, но больше ставок на то, что демоны эти известные пути уже закрыли, а то и заминировали.
– Придется прорываться через главную площадь.
– Чуйка мне подсказывает, там уже вся боевая артиллерия стоит, – заметил Вадим, будто отмечал, что дождь за окном пошёл, пока он сидит дома в тепле и уюте.
– Что то дерьмо, что это.
На посту, где уже который час дежурил Волков, на всей обозримой площади время от времени уныло появлялись колючие шары перекатиполе и зиял темный провал пещеры, откуда пришел их отряд. «Демоны» не появлялись, да они и не дураки, чтобы заходить так далеко, но приглядывать за территорией нужно было день и ночь, пускай даже главным врагом среди скал была жара от камня и пара змей в тени. Спокойно и медленно выдохнув, Олег повернулся к закурившему товарищу и молча протянул руку. Блеклый красный огонек сигареты перекочевал в смуглые руки Волкова, он привычно повернул его к ладони, чтобы с чужих позиций видно не было. Вот так выйдешь покурить и глупо умираешь, застреленный внимательным снайпером.
– Сколько еще до выхода?
– Мало, в самую срань выдвигаемся, так что отоспаться не успеешь, даже не надейся.
– А из хороших новостей хоть что-то есть?
– Каша у тебя вкусная получилась, тем и рады.
Прищурившись, Олег сделал затяжку и аккуратно выдохнул, чтобы пелена дыма не перекрывала обзор, но за белесой дрожью всё равно привиделось движение. Глаз привычно отметил малоосвещенный край лагеря, камни, еще камни и тропу вниз. Прятаться вроде как негде, если не пытаешься
– Ты видел что-то?
– Да, какая-то хуйня.
– Даже покурить не дают. Стой тут.
Поправив ремень винтовки на плече, Олег бесшумно снял предохранитель и, чуть пригнувшись, шагнул вперед, навострив уши. В сумрачном зеве пещеры впереди хоть глаз выколи, зато эхо разносится громогласное даже от вздоха. Присмотревшись к следам на песке, Волков не заметил новых. Буквально всё говорило о том, что присутствие кого-то третьего померещилось наемникам, но разве так бывает, чтобы чудилось сразу обоим? Массовые галлюцинации вещь крайне редкая.
Придвинувшись ближе и обходя вход по дуге, он замер и уловил едва слышимый звон цепочки, палец уже почти надавил на спусковой крючок, когда за спиной вдруг выглянула луна. Вад крикнул со своего места.
– Стой!
– Блять, Вад!
– Да погоди ты, глянь, пацан из прошлого отряда.
Волков шумно выдохнул, сжав зубы, и сделал шаг в бок, заметив-таки сидящего на земле совсем молодого паренька с перемотанной головой. Грязная, но примечательная песочка была действительно такой же, как и у тех ребят, что смогли вернуться живыми из боя с террористами.
– Чтоб тебя, какого черта ты тут сидишь?
Вздрогнув и будто отмерев, пацан рассеянно посмотрел на Олега и Вадима. Испуганно вытянув руку, он показал металлический жетон в бурых пятнах.
– Я… это…
Волков всё понял и без продолжения. Щелкнув предохранителем, он поправил винтовку и на всякий случай ещё раз огляделся, проверив, чтобы в пещере больше никого не было. Подошедший сослуживец сел на корточки перед парнишкой и поправил сползший на его глаз бинт, чтобы получше рассмотреть непримечательную его внешность.
Мелкий какой-то, будто только-только подростковую нескладность перешагнул, а взрослого мяса на свой скелет ещё не набрал. Ну пацан, одним словом. Их контора с таким контракт точно не подписала бы. Видно же сразу, что пара вылазок, а там в расход – зря ресурсы на такого только тратить.
– Больной, что ли?
– Да.
– Оно и видно. Видать, сильно приложило, раз головой больше не думает.
– Да я просто зарыть хотел, пока время есть.
Голос парня показался совсем тихим, бесцветным. Лицо бледное, хоть и с грязным загаром, как у них всех здесь, но оно и понятно – за последние дни ничего кроме каши он не видел. Да и не Олежина эта каша была, чтобы на завтрак, обед и ужин ею питаться, на всю роту он один такой был, чтобы даже самые разборчивые его гречку за обе щеки наворачивали.
– Куда зарывать собрался? Тут только камень и песок. Родной чернозём дома остался.
– Куда-нибудь.
– Ага, и пулю вдобавок словить. Что ж тебя медики такого дурного проворонили.
Вместо ответа пацан пожал плечами, но Вадиму и этого не нужно было. Осмотревшись, он походил по углам и, отыскав небольшой валун, кивнул подошедшему Олегу на край площадки перед скалами.
– Давай там под камушек спрячем, чем не памятник?
– А чего не в пещере?
– Туда каждый второй ссать ходит. Шнырь, иди сюда, глянь, как покрасивше поставить.