Одарённый гомункулами
Шрифт:
Рейналь поняла, что сейчас Иссей погружён в грустные мысли, поэтому закрыла дверь и, пройдя через комнату, аккуратно присела рядом с юношей. Некогда мудрая цитата: «Они пришли врагами на эту землю, а ушли с неё друзьями» раньше терялась среди алчности, злобы и самолюбии. Но теперь всплыла на поверхность, и девушка поглядела на парня уже другими глазами. Они больше не враги! Шаман-одиночка бы назвал их «невольными друзьями», будь на то больше времени у них.
— Ты любишь свою рыжую подружку? — кое-как подавив в себе неприязнь к Риас, спросила Юма.
— Нет, — резко ответил Иссей, продолжая витать в своих мыслях. — Не чувствую к
— Хм… Могу с тобой поспорить, Исэ. Ты не остыл, ты просто во многом разочаровался, и твоё сердце стало каменным.
«Она права!».
Права или не права — один фиг, Хёдо не собирался спорить с Ненавистью. Приобретённая сила убила в нём хорошие чувства и доброту, оставив место всепоглощающему высокомерию, тайной злобе, прохладе в душе и вечному отчаянию. Он уже не станет прежним Иссеем Хёдо, уже не будет читать хентай-мангу и больше не выкрикнет никогда: «Ух ты, ёпта, я ж сиськи люблю!». А ответ всего этого был прост: Иссей стал вторым Кратосом — тем же самым Призраком Спарты, только в настоящем времени.
— Как гомункул, я тебя не пойму, потому что ты ведёшь себя странно, — промолвила Рейналь, скрестив руки на груди. — Но если вспомнить прежние человеческие чувства, то по тебе я могу сказать лишь то, что тебе нужна поддержка. Причём, не от кого попало, а от человека, с которым тебе очень сильно хотелось бы быть. Так что рыжая тебе в помощь.
— Как бы я хотел стать таким же гомункулом, как ты, — хмуро съязвил Иссей. — Забыл бы о чувствах, о мыслях, об эмоциях, о желаниях и о прочем-прочем. Блеск просто, а не жизнь!
— Ну, не скажи, — усмехнулась Юма. — Может, о чувствах ты бы и забыл, но про эмоции, мысли и желания ты немножечко не прав.
— М? Хочешь сказать, гомункулы испытывают потребность в каких-либо желаниях?
— Ну, не совсем. Хотя… я, допустим, горю одним и тем же желанием с тех пор, как мы столкнулись оружиями в склепе гомункулов.
— Это… каким желанием? — решил уточнить Хёдо, повернув голову в сторону Ненависти. — Чего ты хочешь?
Брюнетка без единой эмоции посмотрела в глаза юноши, сохраняя гробовое молчание. Одарённый уже было подумал, что девушка полностью «заледенела», но глаза той вдруг сверкнули, а на её губах появилась хитрая улыбка.
— Я хочу… тебя!
Следующее было неожиданным. Юма без всякого смущения впилась в губы Иссея и захватила их своими, пропустив язык внутрь полости рта Хёдо. Это было резко, но и поцелуй, тем не менее, был достаточно огненный, чтобы парень окончательно «потерялся» и подумал, что песенка охотника спета. А когда Рейналь толкнула Иссея в плечи на кровать, а затем села на него сверху, бывший демон и вовсе округлил глаза.
Иссей окончательно бы растерялся, если б Юма не окончила поцелуй и не лизнула нижнюю губу Одарённого напоследок. Соблазнительно подмигнув, гомункул выпрямилась в спине и хищно, с нотками высокомерия и величия, поглядела на парня сверху, чувствуя неимоверное желание подмять под себя и лишить всех попыток на сопротивление. Совсем, как лесной амурский тигр, который вышел на охоту.
— Это… что это… было? — в шоке прошептал Иссей, ошеломлённо глядя «снизу наверх».
— Ты же спросил, чего хочу я, — Юма чуть приподняла веки, вместе с ресницами блеснув и отточенным женским очарованием. — Это мой ответ, Исэ: я хочу тебя!
«Эм… Я, конечно, не вовремя, но… как я понял, гомункулы не испытывают
Трезвость начинала возвращаться постепенно, и Иссей окончательно «спятил», в прямом смысле дебильно похлопав глазами и спустив глаза вниз. Юма сидела на нём, а её руки упирались в его плечи и не позволяли ему подняться. Что всё это значило, Одарённый не имел понятия. Если это какая-то странная игра, то в одном Хёдо был уверен: Рейналь берёт резкостью.
— Юма, я тебя не понимаю, — честно воскликнул Иссей, чувствуя пробуждающую эрекцию. Ведь выглядела Ненависть до безумия соблазнительно и прекрасно, а её ритмичные движения «на нём» давали о себе знать.
— Знаешь, а я ведь хотела тебя прикончить по возвращению в наш мир, — сладко промурлыкала Юма, чувствуя под собой «ох, какую чувствительную часть тела Хёдо».
Бывший демон чуть нахмурился, но брюнетка лишь усмехнулась.
— Но это было потом — теперь я хочу, чтобы ты жил и развивался.
— В чём подвох?
— Ни в чём, — мило улыбнулась Рейналь и двинулась ещё раз, словно играя на терпении Хёдо, как на гитарных струнках. — Я вдруг поняла, что моя ненавистная сущность хочет тебя не убить, а подмять. Иными словами: я — охотник; ты — моя добыча! Тигр, нападающий на лань, накрепко сдавит её и повалит на землю, а затем начнёт медленно поедать, давая ей возможность понадеяться на чудо и убежать. А ты, Исэ, та ещё лань — вон, как дёргаешься, хи-хи!
Да уж, Кратосу только и оставалось, что получать те же ощущения, которые получал и Иссей, ведь их сознание стало единым, а значит, и эмоции они будут получать одинаковыми. Призрак Спарты просто наблюдал за тем, что происходит «за глазами» Хёдо, и думал о своём. То же самое делал и Иссей, только «у штурвала» стоял он, а не Кратос, а потому парню приходилось полностью брать себя в руки и каждую ситуацию разруливать лично. Всё же Рейналь оказалась невероятной хищницей — её яркий, фиолетовый взгляд был настолько горяч и эротичен, что поводов усомниться в её «тигрином характере» просто нельзя было.
И тогда Иссей почувствовал странную злость, проснувшуюся в нём с момента их первой встречи в алхимическом мире. Он мог быть кокетлив и затейлив с Зеновией, мог быть нежным и мягким с Ириной. Но с Юмой никакое сравнение с нежностями и кокетливостью не шло. Хотелось грубости, хотелось доминировать, хотелось применить силу и выпустить наружу проснувшегося зверя.
— О-о-о! — но, похоже, агрессия в огненно-рыжих глазах ещё сильней возбудила Юму, из-за чего девушка приоткрыла рот и толкнулась вниз, на выпуклость, после чего потянулась рукой к молнии на жилетке и расстегнула её, открывая вид на соблазнительное декольте аппетитных форм. — Исэ, твоя позиция меня начинает разжигать! Прими мой вызов достойно!
— Ты сама напросилась, Юма! — прорычал Иссей.
Схватив девушку за плечи, парень рывком принял сидячее положение и впился хищным поцелуем в порозовевшие губы брюнетки, пропустив внутрь её рта язык. Затем рывком сбросил с себя и, не позволяя ей подняться, навис над ней, как волк над пойманной овечкой. Его поцелуи были грубыми, а касания рук к женскому телу жесткими. Подобное должно было действительно испугать Рейналь, но девушка от подобной прыти Одарённого ещё сильней воспылала и крепко обняла юношу за шею, прижимая его к себе. Целовались они по-взрослому, с языками, не забывая прикусывать друг другу опухшие от резвых поцелуев губы.