Одаренный проклятием
Шрифт:
Настя смерила соседку по парте тяжелым взглядом:
– Если что-то не нравится, можешь вернуться на занятия.
Лена фыркнула, поправляя короткие каштановые волосы:
– Не дождетесь. Я тоже слышала все эти рассказы про наш подвал. Хотелось бы глянуть самой.
Я вздохнул. Ноги бы моей тут не было, если бы Серега не уговорил. Я, наверное, единственный из всей этой компании не верил в призрак злой уборщицы и крыс размером с собаку.
За серыми стенами раздался приглушенный звонок. Выждав еще минут пять, Настя вскочила на ноги и вприпрыжку отправилась к спуску в подвал. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Клин шел рядом и возбужденно рассуждал, что же мы там можем найти. Прохоров лишь усмехался. А Лена взволнованно кидала взгляды на выходящие на задний двор окна.
Брюнетка остановилась возле железной, выкрашенной в синий цвет, двери и вопросительно посмотрела на нас.
– Что? – раздражительно бросил Клин.
– Ты уверен, что это дверь в подвал, - как-то настороженно поинтересовалась она.
– Ну да, а что?
– Да то, что она открыта, - фыркнула девушка и зашла в здание.
Мы рванулись наперегонки за Архаиной. За дверью оказалось небольшое помещение с лестницей вниз. Меня заставили идти первым. Аргументируя это наличием фонарика.
– Ну и зачем мы тырили ключ? – это задело Настю больше всего.
– Вы мне объясните только одно, - глянул я на друзей, - Почему именно из директорского кабинета. Можно подумать, дубликата больше ни у кого нет.
– У охранника должен быть, - вспомнила Лена, - и у Завхоза
– Но нет же, - продолжал возмущаться я, - вы выбрали самый рискованный путь.
Лестница закончилась небольшой комнатушкой со стеллажами, шкафами и огромным беспорядком.
– Это и весь подвал? – разочарованно выдохнул Клин.
– Да не может быть! – взорвалась негодованием Настя, - По идее подвал должен быть под всем зданием, а это максимум чулан.
Наверху хлопнула дверь.
– Влипли, - в полной тишине проговорила Лена.
На противоположной стене от лестницы в свете фонаря мелькнуло три тени. Потом раздался щелчок, и в чулане загорелась одиноко висящая на проводе лампочка, даруя каплю света.
– Неужели очередные ученики полезли искать это мифическое привидение, - фыркнул где-то наверху директор.
– Уже четвертый раз за два месяца, - вторил ему женский голос.
– Влипли, - повторила Лена».
Да тогда нам досталось по-крупному, как нам тогда казалось. Были
В который раз убеждаюсь, что девушка родилась в рубашке. Как ее могли не заметить, до сих пор остается для меня загадкой. Везучая.
В кармане куртки завибрировал мобильный телефон.
– Как- то ты рано, - фыркнул я, ответив на входящий от Сереги.
– Мне нужна твоя помощь, - съязвил голос на том конце провода.
– А теперь по делу. Кто ты? И какого тебе от меня надо?
– Поднимайся! – заржали уже отнюдь не голосом друга.
Я хотел уже отнекаться, но короткие гудки не дали мне такой возможности.
Циферблат на мобильном телефоне показал полпервого ночи. Вздохнув, встал с лавки и вновь зашел в темный подъезд.
Тишина завораживала и даровала обманчивое спокойствие. Где-то там, за стенкой, уткнувшись носом в подушку, храпят и посапывают люди. Многим из них снятся сны, которые к утру, они забудут. Возможно, есть и те, которых мучает бессонница. Но сегодня их мало. Почти из-под каждой двери сочится умиротворение и покой. Обволакивающие чувство я постарался сбросить с себя у двери нужной мне квартиры. Но все попытки были тщетны. Меня и самого клонило в сон, а сопротивляться было все сложнее и сложнее.
В отличие от остальных квартир, из дома Прохорова веяло приглушенным страхом. И опять же, смешанный с чем-то незнакомым, запах смерти.
Если меня спросят, как пахнет смерть, то я не смогу им ничего ответить. Это не передать словам. Это нужно почувствовать. Смерть пахнет раскаянием, болью потери и ужасом. Можно сказать, что там присутствует капля радости, но объяснить это явление не в моих силах. Запах смерти опасен для меня. Он как наркотик. Привыкание означает гибель. И не обязательно она будет моей. Я не хочу превращаться в чудовище, которое умерщвляет людей ради… аромата. Наверное, так и становятся шизофрениками и психически неуравновешенными людьми.
Бронированная дверь была приглашающе распахнута. В квартире царил полумрак, единственным источником света оказался ночник в коридоре. Но все обволакивал невидимый для обычного человека черный туман. Мне он даже показался осязаемым. Тут еще больше чувствовалось присутствие чего-то иного. Это давящее чувство я узнаю из тысячи. Дышать становилось все тяжелее, но я упрямо двигался вперед по коридору, до спальни друга. Как и сама квартира, комната была распахнута, и опять же горел ночник.
Прохоров безумно боялся темноты. Многие смеялись с этой фобии. Вроде не маленький мальчик. И только я его понимал. Единожды спасшись от смерти, пред тобой открывается завеса мира. Серега чувствовал, интуитивно, то же что видел я. И это его пугало еще больше. Он ощущал присутствие чего-то иного, но не мог его видеть. Это была расплата за выживание. Каждую ночь он засыпал с включенным светом. И каждое утро просыпался в темноте. В ту ночь свет отключили по всему району. Видимо, это и послужило началом его смерти.