Одаренный: ученик
Шрифт:
— Я в полном порядке, — с нажимом ответил я.
Все эти детские сюсюканья начали мне изрядно надоедать.
— Правда? — с подозрением осмотрел меня отец. — Сегодня днем придет врач, осмотрит тебя.
— Я в полном порядке, — тоном, не терпящим споров, ответил я.
Федор Иванович молча посмотрел на меня, кивнул.
— Хорошо.
— Отлично.
Отец некоторое время смотрел на меня, потом неловко кашлянул, сказал:
— Ладно, я пойду. Дел еще много.
И поспешно вышел.
Я размышлял о том, стоит ли идти на встречу с этим загадочный
Я вдруг оглянулся по сторонам.
Что, если все это — просто иллюзия? Что, если меня все же захватили штурмовики, погрузили в гипноз и отправили в тюрьму? Нет, что-то на тюрьму этот дом не похож. Хотя, может еще все только впереди. Говорят, самая страшная пытка — это пытка надеждой. От этих нелюдей можно ждать чего угодно. Заставят поверить меня в переселение душ, а сами смотрят на меня на экране и смеются — настоящее шоу устроили. И пытаются осторожно выведать куда я дел кристалл.
От этих мыслей стало гадко. Не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
Нет, прочь такие мысли. А чтобы выкинуть из головы тревожные мысли, нужно все-таки встретиться со звонившим. Опасно? Да. Но как иначе? Проблему решать нужно прямо сейчас, иначе потом она вырастит в огромный снежный ком, который уже ничего не разобьет.
Улизнуть из дома не представило большого труда — в былые деньки удавалось пробраться сквозь такие системы обнаружения, что местным и не снилось. Я предупредил Марину, что не смогу сегодня вечером быть на ужине и вообще планирую лечь спать пораньше, потому что сильно устал и не хотел бы, чтобы меня беспокоили.
Сориентироваться в городе тоже было не сложно. Хотя общий вид меня поразил. Многоэтажки, высокие, до самого неба, рассыпались тут плотными рядами. Интенсивное движение, кругом машины, машины, машины. Да, от моего мира разительно отличается. В моем уже ничего живого нет, так, островки анклавов да рынков, где нет радиации. Основная жизнь — в космосе, на челноках, кораблях и станциях.
Я шел по улице, разглядывая постройки, дом, прохожих. И вдруг поймал себя на мысли, что этот мир мне чертовки нравится. Я всей душой хотел здесь остаться. А еще — не повторять прошлую судьбу. Тут я не хотел быть на самом низу. Нет, этого я хлебнул сполна. Теперь пора пожить нормально.
Нужная улица оказалась недалеко от дома, загадочный собеседник сидел на лавочке и читал газету. Увидев меня, окликнул:
— Александр!
Я напрягся, понимая, что сейчас можно ожидать чего угодно, вплоть до выстрела.
Дар тут же активизировался, я почувствовал, как по телу пробежался холодок. Было бы хорошо, если незнакомец попадет в зону его воздействия, поэтому пришлось подойти ближе.
Незнакомец едва ли походил на убийцу, у меня на них нюх, а этот какой-то пришибленный был, все время оглядывался испугано по сторонам, вздрагивал от гудка каждой проезжающей машины. Чихни кто-нибудь рядом — и он от страха обделается бы. Нет, он сам напуган значит тут что-то
— Чего вы хотели? — спросил я, подойдя чуть ближе.
— Александр! Саша! Я понимаю, что наша встреча с вами очень опасна.
— И чем же она опасна?
— Ваш отец подозревает нас.
— Кого именно?
— Ну как же, род Воснецовых. Тот выстрел, неужели отец не говорил?
— Что говорил? — я подошел ближе, спросил: — Давайте так: вы выкладываете все, что знаете, а потом уже и примем решение, что делать дальше.
Этот вариант устроил собеседника, и он торопливо кивнул. Вновь затараторил:
— В общем, подозрение падает на наш род, на род Воснецовых. Это я прекрасно понимаю, даже к гадалке ходить не надо. В каком-то смысле я понимаю вашего отца. Все логично. Но мы в этом не причастны! Поэтому я и пришел сюда на встречу с вами — чтобы доказать это. Попытаться как-то оправдаться и дать исчерпывающую информацию о том, что мы тут ни причем! Я понимаю, что все указывает на нас. Но это лишь косвенные улики. Нас подставили. Вы должны меня услышать. Мы...
— Извините, закурить не надеется? — внезапно к нам подошел молодой человек, ничем не примечательный, в сером плаще.
Мой собеседник сразу стих, схватил газету, отвернулся, делая вид, что не знает меня.
— Не курю, — ответил я.
— А может, спички найдутся? Просто другое пальто сегодня надел, а зажигалку в другой одежде забыл, дырявая голова!
— Нет, спичек тоже нет, — раздраженно ответил я.
— А зажигалка? Ну мало ли, бывает что заваляется.
— Нет у меня ничего.
— Тогда извиняйте.
И так же бесшумно как подошел, быстро скрылся за переулками.
Я вновь повернулся к собеседнику. Представитель Вознесенских молчал, свесив голову вниз, словно задремав или о чем-то задумавшись.
— Так и будем играть в молчанку? — я злился все больше. — Вы же сами назначили эту встречу. Говорите, что хотели сказать. Что там у вас за информация?
Я осторожно толкнул сидящего, и тот вдруг неуклюже повалился на лавочку. Из горла собеседника торчал дротик, тоненький, почти незаметный.
Незнакомец был мертв.
Черенок мне в рот! Убили! Да как изощренно, отравленным дротиком!
Тот мужик, что сигареты просил! — запоздало понял я, оглядываясь.
Но его уже и след простыл. Убийца скрылся у остановки, кажется, забежав в подворотню. Преследовать его бесполезно, да и поздно уже. Сейчас нужно было заняться чое-чем другим.
Я подошел к убитому, стал осматривать его карманы — у него была очень важная информация для меня, которую он хотел мне передать.
Ну, что же у тебя есть?
— Это что тут происходит? — внезапно всполошилась какая-то бабка, проходящая мимо. — Ты пашто по его карманам гуляешь, ирод? Жулье! Это... да он же мертвый! Караул! Убийство! Убийство!
Твою мать!
Ситуация, в которую я попал, была экстраординарной. Но попадаться в руки полиции сейчас было категорически нельзя. Попробуй, докажи что это не я его убил, а какой-то прохожий, лица которого я даже толком не заметил.