Одаренный
Шрифт:
– Это плохо.
Вот сейчас мне стало даже немного страшно. А ведь действительно, вполне возможно и такое, что Аквамантов боятся именно потому, что человеческий организм состоит из более чем шестидесяти процентов воды. Быть может, поэтому их не обучают так как положено, или…и того хуже… убивают, например. В детстве. Или к пятнадцати годам.
«Ой, мамочки».
Очень неприятная догадка. Спать в ближайшие пару ночей, я теперь точно не смогу. И ведь не посоветуешься ни с кем, заподозрят что я что-то подобное умею или чувствую воду в
От неприятных раздумий меня отвлек зазвонивший телефон Профа.
– Ладно, я пойду. В лабораторию зайти просят.
– А что там? – скорее на автомате задал я вопрос. Видать только для того, чтобы отвлечься от нелегких мыслей.
– Да так, дело одно есть. Занятия продолжим завтра. И никому не слова про наш разговор. Иначе будет беда.
– Так точно – вяло ответил я.
***
– Никитич! – к Профу подскочил возбужденный лаборант – Ты где такую водичку нацедил?
– Там где нацедил, больше не осталось. – ответил старик. – Проверил, стало быть?
– Проверил. – кивнул улыбающийся Петр Самойлович. – Гений ты, мой старый друг! Как есть гений от Аквамантики! Жаль, что на старости лет только выстрелил. Зато как! Ярко! Громко! Мощно!
– Вынь свой язык из моей задницы и объясни толком.
– Чистейшая, Фролушка. Даже с минимальным количеством изотопологов. Так почистить даже рефрактор Московский не cможет.
– Да хрен с ним, с рефрактором. Скажи мне вот что - почем Служба у Озеровых эликсирку берет?
– Я сам не в курсе, это у бухгалтера надо спрашивать. Но всякий раз слышу трёхэтажный мат из его кабинета, как счета от Озеровых приходят. Погоди… ты хочешь предложить…?
– Я пока только спрашиваю.
– Если научился сам очищать до такого состояния, то мы определенно договоримся. Даже премию тебе выпишем и медальку на грудь повесим. Ты не представляешь, какая она чистая, Фрол. Я же сперва не поверил анализатору, в масс-спектрометре ее разложил, чтобы наверняка удостовериться. Трижды раскладывал на атомы! Она практически идеальна. Чище этой воды, я за всю жизнь не видел. Молекула к молекуле. Как есть - Живая Вода из детских сказок.
– На сколько повысится качество эликсиров из этой воды?
– Пока трудно сказать, но приблизительно - процентов на десять-двенадцать, и это минимум.
– Ого! – удивился Фрол Никитич. – Солидно.
– Так где говоришь, взял такую чудесную воду?
– Я тебе об этом еще не говорил.
– Ну колись, старый. Мы же с тобой столько лет дружим. Еще со времен царя Гороха.
– Ковалев крепко взял под локоть Профа и умоляюще взглянул на него.
– Не жмись.
– Ладно, пес с тобой.
– махнул рукой Никитич - Ученик у меня появился, мальчишка еще совсем, но весьма перспективный. Он эту водичку нацедил.
–
– Ковалев неверующе посмотрел на старого друга.
– Мальчишка? Ты должно быть шутишь?
– Нет, не шучу. Или ты думал, что я ее сам конденсировал? Знаешь же, что я слабоват для этого. Пробовал уже многажды.
– Мальчишка… - потер переносицу Перт Самойлович. – И как много он может создать подобной воды?
– Грамм сто-сто пятьдесят за раз думаю осилит.
– А если поить мальчика эликсирами восстановления, изготовленные из его же воды?
– Ну пол-литра в сутки выдать сможет.
– Это же золотая жила! Никитич!
– обрадовался лаборант.
– А я про что? – улыбнулся Проф. – Насобирай мне емкостей. Попробуем с завтрашнего дня на поток поставить. И премию мне выпиши. И медальку, если уж положено. И непременно узнай, почем нынче такая эликсирка на стороне будет стоить. Быть может нам выгоднее ее туда пихать, а не вам. Так что подсуетись, голубчик. В долгу не останусь.
– Всенепременнейше.
– ответил Ковалев, сияющий от счастья в предвкушении больших барышей, прилипших к рукам прямо на ровном месте.
Глава 27
На следующий день, Решетов перехватил меня прямо возле выхода из столовой. Его словно подменили — это читалось даже на первый взгляд. Он остался таким же любезным и дружелюбным, но вот чувствовалось в нем нетерпение, и стал заметен непонятный блеск в глазах, очень похожий на тот, который сверкал в глазах того служащего из фирмы, где мы заказывали дом.
Практическое занятие началось сразу, без привычной получасовой теории, которые так любил Фрол Никитич. Мне предстояло повторить вчерашний эксперимент по материализации «чистой воды». По словам наставника – частые занятия до изнеможения, должны существенно повысить выносливость моего организма.
Изнеможение я ощутил уже через час. Решетов был категоричен, когда я попросил передышки. Он даже расщедрился и накапал мне пять капель алой жидкости, которые очень быстро восстановили силы, но тут же потребовал продолжить работу.
За четыре часа непрерывной практики, я устал настолько, что уже едва стоял на ногах, а Эликсир Восстановления практически не оказывал никакого эффекта.
– Зачем вам столько этой воды?
– запыхавшимся голосом спросил я, указывая на объемную мензурку возле его ног. – Что в ней такого?
– Для лаборатории. – Решетов поднял литровую стеклянную емкость и вплеснул в ней жидкость. – По ней я определю степень твоих возможностей.
– Как это?
– Чем чище будет вода, тем искуснее ты становишься как одаренный.
– А есть какой-то предел чистоты воды?
– Конечно. – кивнул он. – То, что ты материализуешь сейчас, можно смело отнести к разряду чистейшей. В ней совсем нет посторонних примесей, только молекулы воды. Это практически идеально достижимый результат на сегодняшний день.