Одержимая тобой. Часть 1
Шрифт:
Какого это, быть актером дубляжа? Менять голос до неузнаваемости, подражать интонации героев. Я уже наизусть знала голоса актеров сериала, что переводила, и легко вхожу в образ.
— Не бойся, теперь ты навсегда избавишься от опеки Росса. — Озвучиваю я Тодда, низким, тягучим голосом, и хихикаю над собой — интересненько.
— С вами приятно иметь дело! — начинаю петь тоненьким голоском Эммы, подражая её вульгарному тону.
Совсем осмелев, я двигаю к себе микрофон, продолжая коверкать голос до неузнаваемости — почти как игра, только не своя, а подражание чужой. Это так завораживает,
Всхлипываю, озвучивая плачущую Анну над могилой ее умершего возлюбленного, как раздаётся громкий стук о дверной косяк. Вскрикнув от неожиданности, я так резко убираю ноги со стола, что с жутким грохотом кувыркаюсь назад вместе с креслом на колёсиках. Тараню собой тонкую ножку пюпитра — он со свистом падает рядом. А сверху, точно на макушку, со звонким стуком приземляется микрофон! Из глаз сыплются искры.
Стараясь прийти в себя от боли и унижения, я поднимаю глаза и встречаюсь с шокированным взглядом Беляева, который однозначно жалеет, что стучит по косяку. Слева от него я вижу движение и к своему ужасу понимаю — он не один. Ко мне спешит Дмитрий Савицкий собственной персоной. Я жмурю глаза и чертыхаюсь. Сколько можно выставлять себя посмешищем перед ним!
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, помогая мне поставить пюпитр и микрофон.
Кажется, этот вопрос он задаёт мне почти каждую нашу встречу. И почему со мной что-то происходит именно когда он рядом! Я не отвечаю, заливаясь краской, и поспешно встаю, отряхивая ушибленную задницу.
— Я прошу прощения… — нервно обращаюсь я к Беляеву, тщетно стараясь справиться с нахлынувшим приступом смеха.
Поглядываю на растерянного Дмитрия. Его выражение лица становится последней каплей — спрятав лицо в ладони, я позволяю тихим смешкам вырываться из моего горла, а потом начинаю хохотать как ненормальная. Чертовски стыдно, но я не могу остановиться.
Мужчины заметно расслабляются, и Дмитрий говорит все так же тихо:
— Ты ходячее бедствие, Катя.
— Вот так, Дмитрий Александрович, проводят свободное от работы время наши переводчики! — комментирует Беляев, в его голосе отчетливо слышатся озорные нотки.
— Очень увлекательно, — подхватывает Дима. — Саморазвитие, это похвально!
В его темных глазах сверкают весёлые искорки. Они как всегда завораживают…
— Меня попросили принести материалы на укладку… — оправдываюсь я, потирая макушку. — Тут было открыто… и я… немного увлеклась… извините!
— Раз уж мы наконец-то нашли тебя, — продолжает Беляев. — Я бы хотел получить документы, что оставил для меня Леонид.
— Ох, да конечно!
Я проношусь мимо улыбающихся мужчин, негодуя своему очередному позору. Ладно Беляев, но Дмитрий! Что он здесь делает? Как долго они наблюдали за мной? Сколько успели услышать? И почему я не додумалась хотя бы закрыть дверь!
Влетаю в кабинет, хватаю со стола папку и чуть не сшибаю лоток накопитель с бумагами. Сегодня все идёт наперекосяк! Стрелки на часах оповещают о том, что мой рабочий день заканчивается через пять минут, а я вместо перевода кривляюсь в студии дубляжа!
Я почти налетаю на Беляева
— Простите! — пищу я, чувствуя, что уже далеко не красная, а бордовая.
— Завтра ты приходишь к девяти? — уточняет мужчина. — Я бы хотел тебя видеть у себя в кабинете сразу же.
— Э-э-э, я отпросилась у Леонида Вячеславович до двенадцати! Он дал разрешение.
Завтра у меня намечается очередной кастинг. В этот раз на роль убитой невесты в детективном сериале. Серия должна будет выйти в прокат не раньше следующего месяца, поэтому контракт с группой «Тихого ангела» я не нарушаю.
— Хорошо, тогда в двенадцать жду тебя у себя.
Я киваю и трусливо отвожу взгляд за спину Беляева. Туда, где стоит Дмитрий. Он наблюдает за мной с веселой улыбкой на лице. Как всегда слишком неотразим и великолепен. Интересно, когда он виделся со своей Оксаной и зачем пришел сюда? Я зло щурюсь, прогоняя ревнивые мысли. Разыграл настоящую трагедию после моего признания, заявив, что не станет обманывать Свету, и в то же время даже не попытался скрыть свою интрижку на стороне.
— До свидания, — сдержано прощаюсь я и возвращаюсь к столу, собирая сумочку.
— До завтра, Катя, — кивает Беляев.
Дверь почти беззвучно закрывается. Я шумно выдыхаю и падаю в кресло. Наверняка меня накажут за выходку в студии. Надеюсь, за подобное не увольняют! Денег совсем нет, я спустила все свои пожитки на подарок для Светы, и очень рассчитывала на аванс в конце этой недели.
Через десять минут я стою в предлифтовой. Табло над металлическими блестящими дверьми оповещает о скором прибытии лифта. Остаётся всего парочка этажей, как со мной ровняются. Мне не приходится даже оборачиваться, в блестящем отражении дверей на меня смотрит Дмитрий.
Лифт звенит, оповещая о прибытии, и я юркаю внутрь, жалея, что не успеваю уехать одна. Он шагает за мной, в руках покоится та самая папка, что я передала Беляеву. Видимо Дмитрий приходил именно за ней.
Мы молчим. Я хмуро смотрю через зеркало на его безупречный темно-синий костюм, поднимая глаза выше к белоснежной рубашке, светло-серому галстуку с золотым зажимом на нём, пробегаю глазами по широкой шее, вспоминая, насколько она была горячей под моими губами, по гладко выбритому подбородку и замираю на чувственных губах. Они красиво изогнулись в короткой усмешке, я поднимаю глаза и встречаю его улыбающийся довольный взгляд. Чёрт! Он тоже следит за мной через зеркало. Сглатываю и непроизвольно поджимаю ноги. Опускаю голову, разглядывая свои белые кеды, в которых вынуждена ходить ещё пару недель из-за травмы ноги.
— Не стесняйся, — тихо говорит Дима. — Можешь рассматривать меня сколько пожелаешь.
Я ушам своим не верю и чувствую, как щеки вновь начинают алеть.
— А ты как всегда излишне самоуверен! — бурчу я. — Я просто задумалась.
Он склоняет голову набок, продолжая улыбаться:
— Хорошо, раз так.
— Андрей Сергеевич и ты… — я откашливаюсь, борясь со смущением. — Как давно вы здесь?
— Спрашиваешь, как долго мы слушали твой забавный перевод? — щурится он. — Достаточно долго, чтобы во всей красе оценить твои таланты.