Одержимость Грешника
Шрифт:
Вздохнула, поворачивая в своё крыло этажа.
Отличное начало совместной работы… Мне так нервов никаких не хватит, если Алексей решил меня терроризировать на предмет внимания других мужчин. Что мне делать-то? Надеть паранджу? Они сами смотрят на меня, не я на них. Я замужем, а ревнует меня как Отелло посторонний мужик и мой начальник, который, вообще-то, может разозлиться и уволить меня уже по-настоящему… Шикарно, шикарно, нечего сказать.
Только ты, Тая, способна вляпаться в подобное!
Эта ночь, которую мы провели
Ничего подобного, Северов. Закатай губу обратно!
Даже если нам с Пашей предстоит развод, это вовсе не означает, что я приду теперь к тебе.
Может, стоит куда-то попытаться перевестись от него, в другой отдел?
9.
Возле кабинета меня встретила светловолосая женщина в темном строгом костюме. Ирина, я знаю её, она один из штатных дизайнеров помимо меня. Видимо, она и заменяла меня все эти дни. Вполне логичный выбор.
— Доброе утро, Таисия Константинова, — поздоровалась со мной она. — С возвращением вас!
— Доброе утро, Ирина, — кивнула я ей. — Спасибо. Я и сама рада вернуться.
— Как сейчас ваше здоровье? — поинтересовалась она с заботой в голосе. — Говорили, вы долго болели.
— Сейчас всё в порядке, спасибо, — ответила я.
— Я очень рада. Алексей Сергеевич попросил меня ввести вас в курс последних дел и находиться рядом с вами, пока это требуется. Мне организовали место рядом с вашим кабинетом.
Она указала рукой: у самого окна, где раньше стоял только огромный фикус, установили стол с компьютерным креслом, компьютер, небольшой шкаф для папок и все принадлежности для работы. Мило.
— Понятно, — перевела я взгляд с нового стола на Ирину. — То есть вы пока будете моим помощником?
— Да, — кивнула женщина. — Сколько потребуется.
— Хорошо, — ответила я. — Тогда я пойду приведу в порядок кабинет и позову вас.
— Конечно, Таисия Константиновна. Если что — можно и позвонить.
— Я учту, — сказала я ей и вошла в кабинет.
Маленький, совсем не такой шикарный, какой былу Паши был, и тем более у Алекса, но отдельный и уютный. Большое окно пропускает много света, мягкий диван в углу делает его не столь официальным. Прошла к шкафу и сняла с себя пальто, повесила его на плечики и убрала внутрь гардероба.
Села за стол и включила компьютер. Сейчас сварю себе кофе и начну потихоньку вливаться в работу. Это лучшее лекарство от депрессии. К тому же свою работу я люблю, а проектов скопилось наверняка много.
Вышла в коридор и стала заниматься кофе у аппарата.
— Таисия Константиновна, вы кофе хотите? — тут же встала на ноги Ирина и вышла из-за стола.
— Ну да, — пожала я плечами. — Разве не видно?
— Я не об этом, — подошла ближе женщина. — Зачем вам самой? У вас же есть помощник. Идите к себе, я сейчас всё принесу. Вам молоко, сахар нести?
— Действительно, — хмыкнула
— Привыкайте, — улыбнулась она. — Можно даже просто мне позвонить, и я всё принесу. Так как насчёт молока и сахара?
— Молока — да, сахар — два кубика, — ответила я и ушла в кабинет.
Работала я раньше прекрасно без помощников и кофе себе сама делала. Но раз уж у меня теперь есть секретарь, то почему бы и не пользоваться этой привилегией?
Вернулась за стол, и взгляд упал на фотографию, стоявшую в рамочке на углу. Я и Паша у друзей на даче. Я очень любила это фото: трава зелёная, везде свет, солнце и мы такие на ней счастливые. Ксюшке тогда всего полтора года было, ещё малышка совсем. Мы её оставили Юле и уехали с друзьями на дачу, на обычные шесть соток. И тогда мы были настоящей семьёй. Мы жили небогато, но мы любили друг друга… А когда Паша устроился сюда, а потом привёл по цепочке и меня, всё переменилось. У нас появились деньги, новый дорогой дом и машины, а вот счастье… покинуло чат.
Если раньше я улыбалась, глядя на это фото, то теперь оно мне причиняет невероятную боль. Ведомая непонятной силой, я вынула снимок из рамки, рамку отложила в сторону, а фото просто разорвала на мелкие кусочки. Потом опустила голову на руки и снова предалась боли и горю, тихо рыдая рядом с этими обрывками. Так сейчас и выглядела наша семья — невнятные уродливые клочки некогда любящих друг друга людей…
— А вот и ваш… Таечка, что с вами?
Ирина принесла кофе, до которого мне теперь не было дела.
— Выйдите, — попросила я сдавленным от слёз голосом. — Я хочу побыть одна.
— Но вы же плачете.
— Выйдите. Прошу вас. Мне надо успокоиться.
— Кофе оставить?
— Ничего не надо! Уйдите просто!
— Зовите, если что… — растерянно ответила Ирина и тихо ушла.
Я опять опустила голову на руки и закрыла глаза.
Эта боль не утихает. Время лечит? Врут.
Заставил меня снова поднять голову звук открывающейся двери. Я увидела идущего к столу Северова и отвернулась в кресле к стене, чтобы утереть слёзы. Ненавижу, когда меня видят такой — слабой, разбитой. Алекс меня такой уже видел, конечно, но это вовсе не значит, что я хочу, чтобы мужчина стал свидетелем очередного проявления моей слабости и уязвимости.
Он дошёл до стола и развернул моё кресло обратно. Поднял пальцами мой подбородок и вгляделся в заплаканное лицо.
— Ты опять? — спросил он.
— Да, — ответила я и убрала от себя его руку. — Опять.
Северов поднял один из клочков фотографии и перевернул.
— Понятно, — сказал он и ухватил меня за руку.
— Ты чего, Лёш? — не поняла я и от невозможности вырваться пошла за ним следом. — Куда ты меня тащишь?
Он довёл меня до дивана в углу кабинета и усадил.
— Я план работы принёс, а ты тут опять сырость разводишь.