Одержимость Малиновского
Шрифт:
Глава 25
…В этот вечер я вновь была, как на иголках, опять накануне приснился сон с участием Ивана. Нужно признать, я безумно хочу близости с ним, но как ему намекнуть на это? И дело не в том, что я просто хочу секса — этого мало для шага к нему навстречу. Просто я поняла, что Малиновский прав: пора прекращать жить прошлым, нужно строить будущее, и только от нас зависит, какое оно будет. Я встала на цыпочки и потянулась
— Давай помогу… — Горячее дыхание Ивана обдало моё ухо, заставив сердце трепетать.
— Спасибо…
Я попыталась отойти, но спиной наткнулась на горячее тело Ивана, внизу живота сладко заныло, требуя больше, чем случайное прикосновение. Я подняла взгляд, и наши глаза встретились, я чудом не завыла от нахлынувшего желания, почувствовать сладость его губ.
— С тобой всё нормально? — обеспокоенно интересуется.
А сам даже на миллиметр не отодвинулся, испытывая мою выдержку на прочность.
— Кх… — прочистила я горло. — Всё хорошо, а почему спрашиваешь?
— У тебя взгляд мутный, может быть, отравилась?
Так и хотелось ответить: «Да, тобой!». Разумеется, вслух я этого не сказала, а, трусливо выхватив из его рук пачку чая, отскочила к столу. Да уж, нервы у меня не в дугу. Может, реально с ним переспать, и всё наладится?
— Вань, всё нормально.
Отвернулась, чтобы засыпать заварку в чайник.
— А почему такая дёрганная? — подходит и опускает горячие руки мне на плечи.
Блин, я чудом не взвыла! Да он что, издевается? Нет, не то… Он решил взять меня измором. Может, и мне следует с ним так поступить? Посмотрим, насколько его выдержки хватит.
Я разворачиваюсь к нему лицом и, пристально смотря ему в глаза, провожу руками по его накаченной груди, опускаюсь ниже и замираю на прессе. Мышцы под пальцами дёрнулись, Иван прерывисто вздохнул.
— Ты же умный, сам догадайся… — игриво улыбаюсь, наблюдая, как у него расширяются зрачки. — А знаешь… — он изогнул бровь, сжав свои ладони на моей талии.
— Продолжай… — наклоняется он ко мне. — Только… — сердце пропустило удар.
— Что только? — теперь уже я игриво выгибаю бровь и нарочито медленно двигаю руки вниз.
— Ты с огнём играешь, котёнок… Не боишься последствий?
— Действительно, чего это я… — Прекращаю свою сладкую пытку. — Иван, руки…
Он с шумом вдохнул, но подчинился. Я разворачиваюсь и походкой от бедра направляюсь в свою комнату.
— Ты куда, а чай? — летит мне в спину.
— Планы изменились, хочу искупаться, — пожимая плечами, невозмутимо отвечаю.
— Так бассейн в другом направлении.
— Я на речку собралась, сейчас полотенце захвачу и пойду. —
Я чудом не рассмеялась, заметив, как Иван нервно сглотнул, вновь отвернулась и продолжила его доводить до грани сексуальной походкой. Более того, я уверена, что он будет наблюдать за мной. Посмотрим, насколько его выдержки хватит. А то взял моду на тренировках меня ненавязчиво соблазнять, пора оплатить ему той же монетой.
На речке я изо всех сил старалась выглядеть сексуальнее, чтобы у него от одного моего вида в штанах задымилось, и он рванул ко мне на всех порах. Но Иван оказался стойким, сумел сдержаться, так что через полчаса я злая и неудовлетворённая вернулась домой, обмотав полотенцем обнажённое тело.
— Как водичка? — невозмутимо интересуется, отпивая чай из своей кружки.
«Чтобы ты поперхнулся!» — мысленно пожелала ему «блага».
— Нормальная, — процедила сквозь зубы и направилась к себе — пора спать, даже чай пить перехотелось.
— А чего такая взвинченная? — летит мне в спину, причём ехидненько так.
Я резко разворачиваюсь и направляюсь к Ивану, который в самый неподходящий момент решил стать целомудренным. И когда осталась пара шагов, я как бы невзначай теряю полотенце. Малиновский закашлялся, поперхнувшись чаям. Накаркала. Я ловким движением руки поднимаю с пола полотенце и, наспех прикрыв себя, подхожу к пострадавшему от моего гнева.
— Что ж ты так неосторожно? — заботливо стучу его по спине.
Тот замер.
— Кх… — прочистил он горло. — Это сейчас что было?
— Ты о чём? — сделал вид, что не понимаю его вопроса, решив — пора убегать, пусть мужик почувствует себя охотником.
— Ты сама знаешь… — лаская меня взглядом, отвечает. Неожиданно рука Ивана легла мне на бедро, я чудом сохранила невозмутимый вид. Он медленно проводит ею вниз, и вот уже его пальцы касаются обнажённого участка моей кожи, опаляя её. — Достаточно сказать только три слова: «Я принадлежу тебе»… — произносит он интимным голосом, поедая меня горящим взглядом.
— Иди в задницу, Малиновский!
Скидываю его руку, разворачиваюсь и направляюсь к себе. Задолбал со своим «кому ты принадлежишь?».
— Отшлёпаю… — летит мне в спину.
— А я папе пожалуюсь, он тебе руки отрубит по самую майку, — отвечаю, продолжая свой путь.
— Ошибаешься, он мне спасибо скажет.
Возможно. Вернее, он ничего не скажет, сам часто маму по мягкому месту шлёпает, но нежно — игры у них такие. Видимо, и Малиновского это тоже заводит. Гадство, что-то мне попу жалко! Хотя чем чёрт не шутит, вдруг и я втянусь?