Одержимость. Моя любой ценой
Шрифт:
Глава 13.
Глава 13.
Всю ночь я ворочалась с боку на бок, сон отказывался прийти и дать мне покой. Около трёх я вышла на кухню, чтобы попить воды. В сумраке никак не могла найти выключатель.
– Не надо, – от внезапных слов я подпрыгнула.
В темноте я только сейчас разглядела Димин силуэт. Он сидел за кухонным столом, перед ним стоял графин и бокал. Дело плохо.
– Ты меня напугал, – ответила я.
– Неужели? В этом мире
– Такую, как я? В каком преступлении я опять виновна? Охмурила твоего садовника? Украла лучшую пару носков? – я старалась говорить непринуждённо, но внутри разгорался вулкан.
Вся эта ситуация меня уже изрядно достала: чтобы у Бушуева не произошло, я у него каждый раз крайняя!
– Ох, Варя! Лучше молчи! – мгновенно оказавшись рядом, прошептал он мне на ухо, и по телу побежали мурашки.
Дима явно давненько тут сидел в компании графина: его ориентации в кромешной темноте позавидовал бы самый лихой дворовый кот. Руки Бушуева безошибочно обхватили меня и притянули к себе. Сквозь тонкую ткань халата я ощутила жар твёрдой мужской груди. Горячие губы коснулись мочки уха:
– Молчи и слушай! Я устал, Варя, очень устал от вранья! – Дима с шумом втянул воздух носом. – Как же, блядь, меня бесит твой запах! У меня от него мысли путаются! Могу думать только о том, как член окажется у тебя между ног!
Говоря всё это, он ласково поглаживал мой живот, обводил пальцами линию рёбер, словно специально не поднимаясь выше. На последних словах он болезненно впился пальцами в кожу:
– Хочу тебя уничтожить, стереть, как грязь с ботинок, и не могу! Внутри постоянные сомнения, глупые надежды, что ты не причём! – Дима нежно провёл пальцами по ложбинке между грудей. – И каждый раз убеждаюсь, что подозрения оправданы! Что ты каждое моё слово докладываешь этому козлу! – пальцы скользнули к шее и легонько её сжали. – Да, Варя? Каждое слово?
Бушуев пьяно рассмеялся, вторая рука проникла под ночную рубашку, стискивая бедро:
– Об этом ты ему тоже говоришь? Он знает, сколько раз подряд ты кончаешь подо мной? – рука пробралась выше и нетерпеливо скользнула ко мне в трусики. – Даю тебе последний шанс признаться! – пальцы грубо приласкали нежную плоть и устремились внутрь. – Как давно ты работаешь на Артура Мингирова?
Чёрт! Как же все эти слова не совпадали с моими ощущениями! Как мне хотелось, чтобы он заткнулся и, наконец, поцеловал мои дрожащие от возбуждения губы! Нет, даже не поцеловал, а нагло смял их своим напористым ртом и проник ненасытным языком внутрь, даря новые волны электричества, пронизывающие тело острым неутолимым желанием.
Сознательная и рассудительная часть меня злилась, осуждала саму себя, презирала и ненавидела, эта часть кричала о том, что я не уважаю себя и готова терпеть любые оскорбления лишь бы получить новую дозу ярких ощущений. Я была с ней согласна, но…
Животная, чувственная «я» не слышала обидных слов, закрывала глаза на глупые обвинения и летела, словно мотылёк на вожделенный огонь, неслась во мрак, в пропасть. Эта часть моей души готова была, как привязанная следовать за своим мучителем, лишь бы он вновь
– Не молчи, Варя, – жёстко повторил Бушуев, – и лучше бы тебе во всём сознаться.
В противовес суровым словам пальцы Димы двигались во мне медленно и нежно, он больше не сдавливал мою шею, а ласкал грудь, перекатывая между пальцами острый сосок:
– Как же вышло, что за одну ночь ты так впилась в меня, – он сильно сжал сосок, и я вскрикнула, – как репей в бездомную собаку. Не отделаться!
От неожиданной боли все остальные ощущения обострились, пальцы Димы перестали нежничать и задвигались внутри меня быстрее. Я чувствовала, что оргазм вот-вот накроет с головой, но Бушуев вдруг остановился и убрал руку:
– Я жду, Варя! – рявкнул он мне в ухо.
Неудовлетворённое желание неприятно отрезвило, и я дёрнулась, пытаясь вырваться из Диминых рук:
– Я повторяю в последний раз: до вечера пятницы я ни разу не видела Мингирова! – захотелось хоть чем-то задеть Бушуева. – Поверь, я бы такого мужчину не забыла.
Видимо, я перестаралась, потому что Дима позволил мне не только отодвинуться, но даже сделать несколько шагов в сторону арки. Всё это происходило в гробовой тишине.
– Не забыла, говоришь? – полным ярости голосом, спросил он.
От его тона внутри всё задрожало, захотелось оказаться в выделенной мне спальне и запереть дверь.
– Д-да, – неуверенно отозвалась я и сделала ещё один шаг к коридору.
Бушуев мгновенно очутился рядом и, схватив меня за руку, потянул к себе:
– А меня? Меня ты забудешь? – впечатывая в твёрдую грудь, спросил он. – Забудешь то, что сейчас происходит между нами? – обдавая меня запахом алкоголя, прошептал он мне в губы и накрыл их в жадном поцелуе.
Всё внутри затрепетало, устремилось навстречу этому неистовому порабощающему поцелую. Дима будто хотел навсегда отпечататься в моей памяти, безжалостно поглощая мою душу, выжигая все остальные воспоминания своими жадными губами.
Мы оба вздрогнули от внезапно вспыхнувшего света и отпрянули друг от друга. В паре метров от нас стояла заспанная Катя, она окинула наш дуэт испытывающим взглядом:
– Ой, я не во время? – девочка вся светилась от любопытства. – А я водички попить зашла, но могу и позже...
Поведение Димы вызвало невольную улыбку. Забавно наблюдать, как здоровый мужик пытается скрыть от девчонки следы преступления: графин и недопитый бокал.
– Давай, котёнок, пей и в постель, – разворачиваясь так, чтобы закрыть спиной стол, сказал Дима и слегка качнулся.
Катя еле заметно улыбнулась и подошла к стойке, а я решила воспользоваться моментом:
– Так, ладно, я уже водички попила. Так что всем спокойной ночи, – улыбнувшись, сказала я и зевнула для убедительности.
На Бушуева даже не взглянула, итак знала, что он испепелил меня взглядом. Воспользовавшись его замешательством и Катиной нарочитой медлительностью, я помчалась по коридору. На кухне что-то зазвенело и следом за мной к себе пошла Катя, пробегая мимо меня, она состроила страшное лицо: