Одержимость. Моя любой ценой
Шрифт:
Оставшись одна в своей квартире, я просто упала на кровать и несколько часов пролежала, рассматривая потолок. Такой пустоты внутри у меня не было никогда.
Через пару дней ко мне приехала Катя, попросила съездить с ней в больницу навестить Бушуева. Я согласилась. Из головы не выходил его вопрос. Ведь я тоже сыграла во всём этом не последнюю роль, согласившись на ухаживания Мингирова! Ведь это из-за меня чуть не погиб Сергей и был застрелен Виктор. Все эти мысли не давали расслабиться ни на минуту. Каждый раз, обдумывая всё это, я винила себя в случившемся, но где-то
В палате было чисто и уютно, конечно, Диму, куда попало, не повезли бы. Бушуев полусидел на больничной койке, глядя в ноутбук. Его левая рука была зафиксирована, и это в комплекте с больничной рубашкой придавало ему непривычный беззащитный вид. По дороге в клинику мы с Катей купили ему цветы.
– Он выбросит их, как только вы уйдёте, – усмехнувшись, заявил Карпов. – Придумали тоже, – а мы лишь рассмеялись в предвкушении.
Хотелось как-то взбодрить Диму. Заметив нас, он отложил ноутбук в сторону. Его лицо озарила улыбка, адресованная сестре, а когда тёмные глаза скользнули по мне, он вдруг стал серьёзным и даже слегка сдвинул брови:
– Привет, – как бы он не старался, в голосе слышалась радость.
Катя подбежала и обхватила руками его шею:
– Привет! – она стиснула Диму в объятиях и отпустила только, когда он тихо застонал. – Прости! Я так соскучилась!
– Я тоже, – тёмные глаза пристально смотрели на меня, в них была непривычная неуверенность.
– Привет, – я приблизилась, и Катя, отстранившись от брата, отошла в сторону.
– Здравствуй, – спокойно ответил Бушуев.
Катя покрутилась на месте и поспешила к двери:
– Кофе хотите? Сейчас вернусь, – сообщила эта лиса и скрылась в коридоре.
– Дима, я…
– Ты должна…
Мы начали одновременно и одновременно замолчали.
– Прежде, чем ты что-то скажешь, я хочу, чтобы ты знал, твой поступок… Такого для меня никто никогда не делал.
Вот же дура, что я несу! В подтверждение этой мысли Бушуев приподнял густую бровь.
– Конечно, в меня не каждый день стреляют. Я немного волнуюсь…
– Стоп. Я понял, что тебя прорвало, но ты можешь замолчать и выслушать меня? – я кивнула. – Я был не прав, Варя, – тёмные глаза смотрели на меня виновато, а я удивлённо хлопала ресницами. – И дело даже не в моих обвинениях в твой адрес. Уверен, что если бы не подозрения в воровстве и шпионаже, я нашёл бы другой способ на тебя надавить.
Я ожидала, чего угодно, но не таких откровенных признаний. Я смотрела на Диму и пыталась понять зачем? Такому человеку признать свои ошибки и уж тем более сознаться, что повторил бы их вновь…
Бушуев поднял вверх руку, призывая меня помолчать:
– Я не сразу это понял. Я просто никогда никого так не хотел, а ты вела себя так будто я худший вариант для тебя…
– Ты уверен, что было не наоборот? – не смолчала я.
Пылающий взгляд коснулся моего лица, Дима громко вздохнул:
– Не усложняй, пожалуйста, мне итак нелегко
В глубине души я надеялась на подобный вопрос, но потом, если как-то все наладится… Хотя, как может наладиться то, чего не было? Подумаешь, секс, встреча с одержимым маньяком и полное непонимание друг друга…
– Я не знаю, – честно ответила я. – Я боюсь, Дима. Боюсь, что ты не сможешь быть со мной после всего…
Бушуев сердито сверкнул глазами:
– Это не тебе решать! И бояться стоит нам обоим, потому что оба наломали дров!
Я отошла к окну, стало не по себе, будто я снова оказалась в спальне Мингирова…
– Давай поговорим об этом позже. У нас обоих раны слишком свежие.
Я обернулась, Дима смотрел на меня, не отрываясь:
– Нет, Варя. Давай сейчас. Просто скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, и я отстану, – голос Димы стал хриплым, в глазах бушевало знакомое пламя.
– Ты считаешь, что у нас есть будущее? После того, что было? – я вглядывалась в его лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку, готовясь к тому, что он сейчас вновь выльет на меня заслуженный ушат грязи. – Ты сможешь принять меня после него? – горячая капля скатилась по щеке.
– Подойди, – голос, которому я не могла не подчиниться. – Ближе, – Бушуев обхватил мою талию здоровой рукой. – Скажи, что ничего не чувствуешь! – потребовал он.
– Я боюсь…
– Я тоже, – Дима притянул меня к себе, заставляя сесть к нему на колено. – Как только его посадят, мы навсегда забудем о его существовании. Я тебе обещаю, – горячие губы коснулись моей щеки, я обвила его шею руками. – Просто скажи это, Варя. Ты хочешь быть со мной?
Дверь в палату приоткрылась и к нам заглянула любопытная мордашка Кати:
– А я вам тоже… Ох, я так и знала! – девочка сделала круглые глаза и поспешно скрылась за дверью.
Я посмотрела на Диму и улыбнулась. Сейчас он не пугал меня, не казался нелюдимым чудовищем, укравшим мой покой. В его глазах было столько надежды и тепла, что, несмотря на свои размеры, он казался хрупким и беззащитным.
– Я никогда и ничего так не хотела, но мне надо немного времени. Мне надо прийти в себя…
Бушуев сильнее прижал меня к себе, и его жадные губы захватили в плен мои. Поцелуй оказался непривычно нежным и тягучим, словно Дима хотел насладиться мной по максимуму. Даже сейчас я чувствовала на губах этот вкус. Наверное, это был наш первый поцелуй без ненависти друг к другу.
Объявили посадку, и мы дружно разместились на своих сидениях в бизнесс-классе. Мама и Анна Сергеевна радостно болтали, предвкушая скорое возвращение домой. Хорошо, что мама так и не узнала о произошедшем, а с Анной Сергеевной пришлось провести неприятную беседу. Женщина неплохо заработала на своём вранье о визите Мингирова и по возвращению домой, я решила с ней проститься. Конечно, для мамы пришлось придумать подходящую причину, но рассказывать ей всю эту неприятную историю я не хотела и вряд ли когда-нибудь захочу.