Одержимость
Шрифт:
— Если мы задержимся здесь подольше, я стану считать себя Скарлетт О’Хара. Просто здорово! — Заметив телекамеру охраны над дверью, Кори вперилась в нее взглядом и состроила гримасу.
— Не надо. Испугаешь горничную, — предупредила Фелисити, помогая Аннализе вынимать багаж.
— Горничная! У тебя есть горничная?
— Дорогая, здесь у всех есть, — манерно протянула Фелисити. — Кстати, а где этот репортер, парень, о котором ты упоминала по телефону?
— Он уехал к приятелю в Шерман-Оукс, — ответила Аннализа, выгнув брови. — О черт, тяжелый. Что у тебя тут, Кори?
Но Кори была уже в доме.
— Не
— Ну не жуть? Просто жуть! — подсказала Фелисити.
Кори недоверчиво посмотрела на Фелисити, потом, заметив смех в ее глазах, тоже улыбнулась. Но холл оказался только цветочками.
Они заглянули в кабинет размером с гостиную. Он был напичкан всякой техникой. Семейная комната с огромными белыми кожаными диванами, с ковром, в котором ноги утопали по щиколотку, и камином, отделанным резной слоновой костью с медью, прямо-таки потрясала. От телевизионной комнаты с четырьмя видео и телевизором, экран которого не уступал экрану маленького кинотеатра, и с целой библиотекой видеокассет перехватило дыхание. А потом Фелисити провела их в столовую. В общем-то скорее это был банкетный зал, здесь — пестрая смесь модерновой и старинной мебели. Рядом с залом — каморка, комната для завтраков, оттуда вход в кухню такой площади, которой Кори еще не доводилось видеть. А в ней предметы, совершенно незнакомые Кори.
— Ну а вот тут, — хвастаясь, без всякой иронии, Фелисити открыла дверцы, за которыми стояли две посудомоечные машины, — смотрите, — она махнула рукой на двойную мойку листьев салата.
— А теперь — сюда, — позвала она, и Кори проскользнула через французскую дверь в оранжерею. Она тянулась вдоль всего дома. Там они насчитали не меньше восьми плетеных диванов, пять мраморных кофейных столиков, и все это в окружении цветочных горшков. Там же располагался бар величиной с автобус.
— Здесь это называют не оранжерея, а солярий. — Фелисити поправила ногой один из белых ковриков.
— О! — воскликнула Кори и отступила, не сводя глаз с разнообразных чучел — головы животных уставились на нее со стены. А дальше, на первой террасе сада, — бассейн, джакузи, стол человек на двенадцать с мягкими стульями вокруг него, кабинки для переодевания, сауна, фонтан Треви — точная копия в полном масштабе. И армия гномиков ловит там рыбу! — Весь сад с совершенными клумбами и возвышающимися пальмами смотрелся настолько ярко, что казалось, краски плавятся в ослепительной жаре.
— Ты чувствуешь, какой воздух? — Аннализа повела носом. — Ох! Им можно упиваться.
На следующей террасе был корт. И обе рты раскрыли от удивления — со всех четырех сторон на них смотрели трибуны со зрителями — художник, делавший фрески, все изобразил в натуральную величину.
— Вот это шутка, да? — прошептала Кори Фелисити. — Конечно, шутка. Я хочу сказать, никто в здравом уме…
— Ну подожди, поднимемся наверх. Там еще почище!
И она не шутила. Богатство, чрезмерная роскошь вызывали
Но что уж совсем доконало Кори — ванная! Она просто не могла поверить своим глазам. Все, вплоть до крошечной ручки, — из мрамора с красными прожилками, меди или того и другого вместе. Кругом зеркала, впрочем, пока не ясно, а хорошо ли рассматривать себя буквально со всех сторон.
Как сообщила Фелисити, ванна была рассчитана на четверых, а душ был только один. На стене у ванны находились телефон и портативный телевизор с дистанционным управлением.
— Это что! — сказала Фелисити, когда Кори, казалось, не знала — смеяться ей или плакать. — Вот в моей комнате — две ванны. Одна для него, другая для нее. И каждая, как эта. Но я должна сказать, у меня более утонченная отделка.
— А это для оргазма? — Аннализа склонилась над биде. Фонтанчик выстрелил, и, вскрикнув от восторга, Аннализа завопила: — О да, Кори! Не хочешь попробовать?
— Давай сама, если хочешь, — великодушно разрешила Кори.
— Так у нее есть свое, — сообщила Фелисити и повела их в комнату Аннализы.
— Это ужасно, — выдохнула Аннализа, кинувшись на кровать. — Но мне нравится. Кстати, кто хозяин этого дома, Фелисити?
— Приятель, — ответила Фелисити. — Телевизионный режиссер.
— С диким чувством юмора, — добавила Кори.
— Нет. Все это совершенно нормально. Может, и не в вашем вкусе, но вы должны понять: здесь надо демонстрировать свое благополучие всеми способами. Одеждой. Машиной. И без конца об этом говорить. Для нас, зажатых британцев, такой образ жизни, возможно, покажется гротескным, но разве не здорово? Слава Богу, не вся Америка такая. Но Лос-Анджелес — не такой, как вся Америка. Он или нравится, или ты ненавидишь его. Лично я люблю… Приезжать. Но все время жить здесь я бы не смогла. В общем, приводите себя в порядок и спускайтесь вниз. Очень жарко, лучше пить кофе в солярии.
Через десять минут Кори уже стояла под душем и осторожно пробовала все кнопки, надеясь добыть хоть немного воды. Ничего не получалось. Когда она нажала самую верхнюю, к ее удивлению, заработали сразу пять головок, поливая ее со всех сторон.
Улыбаясь, девушка нежилась под струями и подумывала о том, что могла бы без труда привыкнуть ко всему этому. Она принялась фантазировать о головокружительной карьере в кино, правда, не слишком продвинулась, вспомнив о Кристосе. Интересно, а не в таком ли он доме живет? Улыбка сразу же слетела с ее лица. При его деньгах, таланте и известности ей просто не на что рассчитывать. И дело не только в деньгах, нет, а в том, что он живет здесь, в наводящем ужас городе, он часть этого общества! Они из совершенно разных миров, и, к своему огорчению, после нескольких часов в Лос-Анджелесе Кори почувствовала, что попала не просто в другую страну, а на другую планету.