Одержимость
Шрифт:
Кори молча покачала головой и повернулась к монитору. Через некоторое время Аннализа вернулась в монтажную, и как только дверь открылась, Кори стала внутренне собираться. Совершенно ясно, Октавия изобразила все в наихудшем свете. И дело не в том, что Кори хоть на минуту допускала, что та этого не сделает, и не потому, что надеялась с легкостью объясниться с Аннализой — без разрешения отца она не могла сказать ей, кто она, Кори просто впервые осознала — все бесполезно.
— Колин, — обратилась Аннализа к редактору, — ты
Колин пожал плечами, нажал пару кнопок и вышел. Атмосфера уже раскалилась настолько, что ему самому не хотелось оставаться.
Аннализа, пылая гневом, повернулась к Кори:
— Ты, двуличная сучка, я…
— Аннализа, пожалуйста, послушай…
— Не хочу ничего слушать. Ни слова! Я дала тебе эту работу, Кори Браун, без меня ты бы продолжала копаться в сточной канаве, где тебе и место! И чем ты отплатила? Что…
— Ради Бога, Аннализа…
— Заткнись! Заткнись немедленно! Какая же я была дура все это время! Я-то думала, ты моя подруга, я тебе, суке, доверяла. А ты все это время плела интриги у меня за спиной. Ты не только хотела увести у меня работу, ты все время пыталась встать между мной и Люком. А теперь добралась и до моего отца. До каких еще пор…
— Аннализа. Ты не поняла…
— Не знаю, как тебе еще хватает наглости, черт побери, являться сюда каждое утро, встречаться со мной, когда ты спишь не только с моим мужчиной, но и с моим отцом.
— Я не сплю с твоим отцом. Не смеши. Не сплю я и с Люком…
— Как же, поверю я этому! Моя собственная мать видела, как ты выставлялась в «Ритце»! Как маленькая…
— Все совсем не так. Я была там, потому что…
— Я знаю, почему, ты, проститутка! Держалась с ним за руку, обжималась…
— Да ради Бога! — закричала Кори. — Неужели до тебя не доходит! Я просто говорила…
— Ну конечно же, обо мне! О том, как ты хочешь заполучить эту компанию! О, я все знаю о твоих идеях улучшить наше документальное телевидение. Как ты пытаешься всех перетащить на свою сторону, чтобы избавиться от меня и взять все в свои руки. Но ничего не выйдет. Слышишь! Не получится! — И прежде чем Кори успела вставить хоть слово, та повернулась и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты.
Она вылетела в коридор, когда Люк выходил из лифта. Не говоря ни слова, Аннализа ворвалась в его кабинет, подождала, когда он войдет, и захлопнула дверь.
— Если ты в сговоре с Кори Браун, чтобы избавиться от меня, — прошипела она, — я хочу знать.
— Что? Дьявол, о чем ты? — Люк удивленно рассмеялся.
— Я имею в виду ее любовную связь с тобой и с моим отцом.
— Подожди, подожди, — остановил ее Люк. — Говоришь, любовная связь с твоим отцом?
— Да, с ним. И как я заметила, ты не отрицаешь свою связь с ней. Так что творится, Люк?
— Между нами нет ничего, — ответил Люк. — Клянусь. Но твой отец…
— Мама застукала их вчера вечером в «Ритце».
— Что?
— Спроси сам, она тебе расскажет. Эта сука пытается уговорить моего отца отдать ей компанию. Она использует его, чтобы залезть наверх и выкинуть меня. Надо ее остановить.
Люк был ошеломлен. Он пытался сообразить, что все это значит.
— Да, — пробормотал он рассеянно. — Да, мы должны ее остановить. Черт! Она спит с твоим отцом?
— Я же сказала! — завопила Аннализа. — Мама поймала их!
Люк удивленно покачал головой. Так, значит, эта сволочь снова взялась за свое. Но Кори! Вот уж никогда не думал, что Кори…
— Я хочу, чтобы ты ее уволил! — потребовала Аннализа.
Люк непонимающим взглядом уставился на нее.
— Я сказала, уволь! — закричала Аннализа.
Люк пожал плечами:
— Хорошо, если ты этого хочешь, так оно и будет.
— Ну хорошо, Женни, ты права. — Кристос швырнул карандаш и вышел из-за чертежной доски, на которой художник подготовил план Гайд-парка.
Женни с трудом скрыла улыбку. Уже десять минут как она пристает к нему, и он все еще не взбесился. Хороший признак.
— Да, права. Она меня достала. — Кристос почти кричал. — И опять же права — мне это не нравится. Но я не звонил ей… Нет. Помолчи, Женни. Я этого не делал. Я приехал сюда снимать. Мне в затылок дышит звезда, и мы оба знаем, я сейчас не про Истона. И уж меньше всего я хотел бы разволновать Пейдж Спенсер.
— А себя, значит, можно?
— Какие волнения, что ты! В последнее время я, правда, немного дерганный…
— Ничего себе немного! — воскликнула Женни. — Ты был просто занозой в заднице! Но мы сейчас в Англии, почему бы тебе не позвонить ей? Может, она тебя пошлет куда подальше. Но скорее всего ты уладишь.
— А как же Пейдж? Боже мой, Женни, ты же знаешь — она ранимей, чем утопающий, хватающийся за соломинку. Она не переживет, если не получит то, чего хочет.
— Слушай, актеры — взрослые люди. Пусть сами отвечают за себя.
— Я за них в ответе, — резко бросил Кристос.
— Ты собираешься на ней жениться или как?
— Не собираюсь я ни на ком жениться. Да и потом, после истории с Анжеликой… Мы знакомы всего одну ночь…
— Но тебя задело.
— Да, задело, но в жизни есть кое-что поважнее.
— Но она же достала тебя?
— Хватит, Женни, а? Давай забудем. Через полчаса я встречаюсь с Пейдж, и меня больше ничего не волнует.
— О’кей, — кивнула она. — Давай, ломай свою жизнь ради искусства. Я не буду тебе мешать.
Кристос угрожающе посмотрел на Женни, и вдруг она попятилась, прижимая руки к сердцу.
— Не делай этого, не надо! Я же замужняя женщина.
Кристос расхохотался и, покидая комнату, бросил:
— Тебе будет легче, если я пообещаю больше не заводиться?