Одержимость
Шрифт:
— Нет. Я не думаю, что в письме говорится правда. Потому что у меня есть такая же тёмная сторона, как и у тебя. Давным-давно меня создали как инструмент небесного правосудия. До падения насилие и разрушение, которые я творил, имели цель и божественное происхождение. Но после падения стало сложнее отличать плохое от хорошего. Вот это и означает падение. Ты уже не понимаешь своё предназначение. Иногда мои сны давали мне намёк на правду, — я слегка повернулся к ней и положил вытянутую руку на край ванной, окунув палец в воду у её колен. — Мои сны говорили
— И теперь они говорят тебе держаться от меня подальше.
— Они говорят, что если я не стану Королём Падших, то превращусь в демона. Жнец, которого ты видела — тот, что упивается насилием и жестокостью — это лишь переходная стадия. И если я полностью трансформируюсь… я могу стать хуже Свободного Народа. Отчасти поэтому я должен жениться на смертной. Это не твоя вина, что я создан таким.
— Почему ты так уверен, что из тебя выйдет плохой демон?
— Как демон я стану воплощением зла — развращённый ангел смерти. Жестокость течёт в моей крови вместе с безграничной способностью к разрушениям. Лишь чувство предназначения и правосудия сдерживает эти импульсы. Я вырвал сердце Лилит, не испытав никаких угрызений совести. И что, если мы снова станем врагами? Что, если я сделаю это с тобой?
Молчание повисло в воздухе, и пар продолжал клубиться вокруг меня. Её нога задела кончики моих пальцев, и по мне пробежала дрожь удовольствия.
— То есть, ты думаешь, твоё предназначение — жениться на той, которую ты вроде как ненавидишь, — сказала Лила. — Таков божественный план.
Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не развернуться и не забраться в ванную с ней.
— Я не могу общаться с Богом. Я знаю, что сотворён для смерти, но не знаю, кем именно. Если Бог существует, он давным-давно меня забросил. Но мои сны теперь дают мне ощущение предназначения. И они говорят мне, что в присутствии Лилит будет сложнее контролировать мои тёмные порывы. И вот почему я вырвал её сердце, — мой голос напоминал тихое рычание.
— Ты вырвал ей сердце, потому что она собиралась тебя убить. Ты не испытывал угрызений совести, потому что не знал, что у неё есть душа. Не думаю, что она делает тебя злым.
Я провёл рукой по своим волосам.
— После моего падения Соуриал нашёл меня в кловианской деревне, полностью измазанного в крови смертных, и я был в восторге от резни. Я был животным, едва способным говорить. Таково моё будущее, если я не прислушаюсь к моим снам.
— А твои сны не говорят тебе, как исправить эту ситуацию с ядом? — спросила она. — Это бы очень пригодилось.
Я снова посмотрел на книгу.
— Точно. Конечно. Мне надо понять, что я ищу.
— Смысл. Ты ищешь смысл. А ещё противоядие.
Я полистал страницы, пока не нашёл раздел «Идентификация Ядов».
— Это длинная книга.
Прислоняясь спиной к ванне, я с растущим чувством беспокойства пробегался по словам. Постепенно от накатывающей паники моя сосредоточенность обострялась. Потому что страницы, которые я читал,
У смертных симптомы были более разнообразными: рвота, судороги, паралич мышц, потеря сознания. От этого чуть проще было сузить варианты.
У бессмертных существ вроде меня и Лилы яды проявлялись как боль под поверхностью кожи и ослабление магических способностей. Они могли разъедать кости и мышцы, усложняли возможность летать или ходить. У ангелов и демонов яд мог поедать мозг, приводя к помутнению рассудка.
Но поскольку яды всегда вызывали у бессмертных одни и те же симптомы, я никак не мог узнать, что это за яд, бл*дь.
И это предоставляло большую проблему в том, что касалось выхода из данной затруднительной ситуации.
Я стал быстрее листать страницы, отчаянно желая узнать, может, есть какое-то универсальное противоядие, панацея, которая излечит любой яд. Но сумел найти лишь это:
«Если вы не можете определить яд, его воздействие можно ослабить, высосав токсин, но не рекомендуется делать это без крайней необходимости. Тот, кто будет высасывать яд, скорее всего, сам ослабнет из-за его воздействия».
Я услышал звуки капающей воды, когда Лила позади меня встала в ванне.
— Самаэль? От яда мои вены под кожей становятся тёмными, и кровотечение не прекращается. Что в книге говорится про это?
Моё сердце замерло. Я повернулся, увидев, что она замоталась в полотенце и смотрит на своё бедро.
Мне надо как можно быстрее извлечь яд. Пока отрава в ней, она будет разрушать её изнутри, уничтожая её тело. Если мы не найдём противоядие…
Моя кровь быстро неслась по венам; я хотел убить мужчин, которые её подстрелили.
Но сначала надо позаботиться о Лиле.
С гулко стучащим сердцем я бросил книгу и встал. Лила стояла в ванне, крепко прижимая полотенце к обнажённому телу.
— Дай мне взглянуть, — я развернул её так, чтобы увидеть рану на её спине. Кожа уже зажила, но это место сделалось пурпурным, выделяясь на её золотистом теле. Клыки в моём рту удлинились.
Я смахнул её волосы с плеча, готовый немедленно впиться в неё зубами.
Она хмуро посмотрела на меня через плечо.
— Что ты делаешь? Это что, клыки?
Я наклонился и подхватил её на руки. Мой взгляд бродил по капелькам воды, стекавшим по её плечу.
— Моя демоническая сторона немедленно исцелит тебя, пока не стало слишком поздно.
Глава 12. Лила
Боль в моём плече и бедре была чертовски сильной, и меня скрутило беспокойство.
— В смысле пока не поздно? Я же бессмертная.
— Всё может дойти до такой стадии, от которой ты уже не оправишься.
Я покрепче затянула на себе полотенце, пока он нёс меня к постели.