Одержимость
Шрифт:
Он вздернул подбородок.
— Великая доктор Карлсон поставила диагноз. Жаль, что ты чертовски ошибаешься. И чтобы ты знала, что касается ада, я был там.
Я усмехнулась.
— Мой диагноз заслуживает внимания. Ты не знаешь, почему назвал свой дом в честь женщины. Ты не знаешь, почему у тебя меблированные, отремонтированные гостевые спальни. Ты держишь себя в изоляции. В одну минуту ты можешь быть заботливым и утешающим, а в следующую — полным мудаком. Ты назвал свою личность, а также свой дом?
— Прекрати, док. Ты сама не знаешь, что говоришь.
— А еще есть навязчивая идея, когда к тебе прикасаются. Знаешь ли ты, что в большинстве случаев
Одеяло упало на пол, руки Кадера легли мне на плечи, толкая назад, пока я не уперлась спиной в стену. Он не отпускал. Его пальцы впились в плоть под хлопчатобумажной рубашкой, и пламя вырвалось из его зеленых глаз.
— Я сказал, чтобы ты, блять, прекратила меня анализировать.
Я должна прислушаться к его предостережениям. Я должна была бы бояться его хватки.
Но не боялась.
Я была полна энергии, веря, что нахожусь на пути к тому, чтобы узнать больше.
Этим разговором я растопила лед, и теперь огонь вернулся в его зеленые глаза. То, что я видела сейчас, не было желанием, которое я видела прошлой ночью; тем не менее, это были эмоции.
— В этом нет ничего постыдного, — сказала я, не обращая внимания на боль в плечах. — У тебя не было контроля, когда ты был ребенком. — Его хватка усилилась. — Поэтому ты хочешь контролировать ситуацию сейчас?
Я не задавала этот вопрос по учебнику. Мои родители, как и любой другой психолог или психиатр, вероятно, раскритиковали бы меня за мой нынешний подход. Терапевт никогда не должен вовлекать воспоминания. Но из-за выражения его лица я не могла остановиться.
— Лорел… — Кадер выпрямился, ослабил хватку и сделал шаг назад. — …Я слышал шум сушилки. Переоденься и спускайся вниз.
— Мой папа, — сказала я, хватаясь за соломинку. — …когда я была ребенком, работал волонтером.
Кадер провел рукой по волосам.
— Брось это.
— Я была совсем ребенком, — сказала я, беря его за руку, пытаясь удержать, — но мы ездили в разные районы города, не такие, как Уикер-парк.
— Твой отец водил тебя в трущобы в детстве? Интересное воспитание.
Я пожала плечами.
— Думаю, это было хорошо. Я видела жизнь иначе, чем многие мои друзья. Я даже завела друзей, которых никогда бы не завела. Мы ходили на внеклассные программы и в такие места, как клубы для мальчиков и девочек. — Поскольку он не забрал ее обратно, я держала руку Кадера между своими. — Я не читала в книгах о том, что происходит с другими людьми. Я это видела. В то время я не понимала всей серьезности их страданий или… — Я покачала головой, вспоминая об этом, — …просто всей серьезности. Я никогда не представляла себе некоторые ситуации, и мой отец не рассказывал мне подробностей. Он уважал частную жизнь детей и поощрял их к общению. Он взял меня с собой не для того, чтобы травмировать. Я была с ним, потому что хотела.
Губы Кадера вытянулись.
— Я уверен, эти дети были в восторге от того, что богатая сучка удостоила
Отпустив его руку, я сглотнула, снова появились слезы.
— Нет… — Мои плечи опустились, я наклонилась поднять одеяло: —…это было не так… Знаешь что? Наверное, ты прав. Я никогда не видела себя такой. Я видела себя их другом, может, даже больше. Они всегда были вежливы с моим отцом и казались счастливыми, когда мы приезжали или если мы были там, когда они приезжали, но, возможно, я была для них объектом для шуток. Это объяснило бы, почему… — Я сморгнула слезы. — Иди вниз. Я оденусь и спущусь. Чем скорее мы сделаем то, что нужно, тем скорее ты сможешь от меня избавиться.
Кадер повернулся, чтобы уйти, но остановился у двери. Он не повернулся в мою сторону и не оглянулся.
— Не думаю, что со мной случилось что-то подобное.
С этими словами он ускорил шаг и исчез.
Что это значит — не думал, что с ним случилось? Он не знал?
Глава 20
Лорел
Остановившись у закрытой двери кабинета Кадера, я постучала. В ожидании королевского приказа, разрешающего войти, я провела ладонью по джинсам. Они прикрывали мои трусики, в то время как топ с длинными рукавами, который я надела, прикрывал бюстгальтер. Я опустила глаза и пошевелила пальцами ног в носках.
Это было не столько ожидание, сдерживаемое внутри меня, сколько желание покончить с этим.
— Кто там?
Из-за двери донесся голос Кадера. Это попытка пошутить?
Прости, придурок. Мне не смешно.
Вместо ответа я постучала еще раз.
— Входи.
Как и накануне вечером, холодная обстановка его кабинета поразила меня. Сделав еще один шаг, я покинула теплый деревянный пол и ступила на серую поверхность. Подняв глаза, я заметила, что большие экраны над головой снова потемнели.
— Что ты выключил, чтобы я не видела?
— Тебя.
Я сделала глубокий вдох.
— Ты следил за мной?
— Это было не совсем захватывающее зрелище. Ты почти не двигаешься, когда дуешься.
— В ванной… одеваюсь?
Кадер покачал головой.
— Нет, Лорел. Я знаю, как ты выглядишь голой. Мне не нужно изображение на записи. Этого я никогда не забуду.
Определенно.
Может, мне следует назвать разные личности, чтобы я могла познакомиться с каждой из них. Или я могла бы использовать более клинический подход и пронумеровать их. Таинственный человек, приступивший к выполнению задания, которого я встретила на собрании, мог быть номером один. Защитник, который пришел в мой дом и хотел спасти, а потом накормить, будет номером два. Мужчина, который говорил соблазнительно и доставлял меня к новым сексуальным высотам, мог быть номером три. И, наконец, номер четыре был угрожающим мудаком сегодняшнего утра.
Сидя в кресле рядом с Кадером, я наклонила голову, рассматривая его. Мне стало интересно, кого я вижу по новой шкале от одного до четырех. Я вгляделась в его красивые черты — выступающий лоб, высокие скулы и точеный подбородок, теперь покрытый щетиной, отросшей со вчерашнего вечера. Его руки и грудь были прикрыты рубашкой с длинными рукавами, той самой, в которой он был сегодня утром. Воротник обхватывал его мощную шею, не позволяя разглядеть тату. Как и у меня, его ноги были обтянуты синими джинсами. На ногах у него были обычные черные ботинки.